, а у подножия гор располагаются привычные пейзажи, порой и урбанистические. И читателю не так важно, к какому направлению критик припишет открытие – к традиционной лирике, метафизической поэзии, неомистической, концептуально-контркультурной, неосентиментализму – главное, открытие состоялось. К сожалению, часто за «новаторский» отрыв от «традиции» принимаются чисто формальные признаки: отсутствие прописных букв, знаков препинания, расположение стихотворения в виде прозаического отрывка, визуальный аналог поэтического образа или даже просто верлибр, в критике главенствует «постмодернистский подход», стихотворение превращается в «замкнутый текст», взаимодействующий только с другими текстами в рамках современного и исторического поэтического контекста, что обесценивает поэзию как духовный дискурс, лишая её профетической составляющей (порой не осознаваемой современниками) и парапсихологической бытийности, и жёстко обращая в дискурс рациональный и чисто текстовой, то есть, по сути, апоэтический.
Но сначала, извините за тавтологию, о традиции в традиционном понимании.
Самый интересный и очень показательный пример следования поэтической, исключительно силлабо-тонической системе стихосложения с чёткой приверженностью «классической форме» – вплоть до заглавных букв в начале каждой строки (!) – предоставляет журнал «Наш современник» , поэты его как бы существуют «до Бродского» или «вне Бродского» – огромное влияние, которое тот до сих пор оказывает на современную русскоязычную поэзию, их не коснулось. Все медитативно-дневниковые и, как их называют, «римские» дольники И. Бродского, изобилующие строковыми переносами (enjambement′), несовпадениями размера и синтаксиса, прозаизмами, его снижение поэтической интонации до разговорной, канцелярское обилие перечисляемого и так далее, то есть фактически всё то, что Юрий Кузнецов, поэт, не менее Иосифа Бродского достойный Нобелевской премии, но не получивший её, называл «началом поэтического распада», обошло их стороной.
И под верностью журнала «Наш современник» «стилю ретро» есть концептуальная основа: и прозу, и поэзию журнала пронизывает вечная ностальгия по ушедшей России как дореволюционной, так и советской (хотя, учитывая жизненный опыт многих авторов, печалятся поэты о канувших в Лету советских временах) – «Хранят старушки старые чашки, / Битые рюмки, куклы косые. / Эти утраты, эти несчастья, / Что пронеслись над голодной Россией». (Ярослав Кауров); «Да, мы тех же иллюзий солдаты! / Наша боль, как «рулетка» стара. / Мы из тех, что стрелялись когда-то/в серый день отреченья царя».