С неги любви и тепла
Я хочу этот день обозначить.
Ты мой выбор навек,
Это значит –
Каждый миг ты со мной.
Длинная-длинная нить
Наших встреч предыдущих
Вышла враз напоказ,
Где грядущее стало явью для нас.
Я погружаюсь в твои ладони,
Я доверяю себя объятьям,
Я позволяю себя прощупать
и просчитать в твоих поцелуях.
Я велика в своём превосходстве
И так мала в твоём обрамленье,
Я принимаю твоё господство,
Где всё проникнуто заботой
Обо мне во всех поколеньях.
– В определениях женской поэзии Серебряного века имена Анны Ахматовой и Марины Цветаевой идут всегда рядом. Но на вас, по собственному признанию, только Цветаева оказала влияние.
– Она начала ломать стереотипы. До неё, как писали: одна строчка вытекает из другой, слово цепляется за слово и между ними не пробиться. Читатель воспринимает произведение как монолитное полотно, всё целиком. А у неё есть так называемый просвет, в который можешь погрузиться, она даёт человеку допуск. От Цветаевой я взяла именно это. Мне всегда хотелось дать допуск в своё творчество, чтобы человек мог погрузиться и насладиться им.
– У Цветаевой есть стихотворение «Связь через сны», где она пишет: «…Сны открывают грядущего судьбы, вяжут навек…» Могут ли сны у творческих людей быть пророческими?
– Смотря какой поэт. Чаще всего описывают то, что уже произошло, или то, что находится здесь и сейчас. Редкие поэтессы или поэты позволяют себе жить на грани реального мира и сновидений. А тело сна – всегда в будущем. И, наверное, прелесть таких поэтов, как Цветаева, не только принести сон в реальную жизнь, но и уметь его описать. Обычному человеку это не подвластно. Он спит, видит сон, но не способен ничего описать. А она могла. Это даёт допуск или возможность погружения в будущее.
– А женский и мужской язык чем-то отличаются?
– Конечно! Мужчины мыслят глаголами, для них главное – действие. Поэтому, когда я пишу для мужчин, у меня всегда всё чётко, строго расставлено по полочкам, каждое слово стоит, как книга, на своём месте. Слово должно задеть, захватить, как удочка, поймать чей-то ум и заставить его действовать. Когда же я пишу для женщин, то становлюсь сплошными прилагательными. Мне хочется их ласкать, нежить, одевать в кисейные наряды. И слова становятся такими же обволакивающе-кисейными, кудрявыми. Женщинам всегда это приятно, потому что такова природа их души, их стремления. В каждой женщине живёт романтика, ей хочется этой романтики.
– «Мы можем избавиться от болезни с помощью лекарств, но единственное лекарство от одиночества, отчаяния и безнадёжности – это любовь. В мире много людей, которые умирают от голода, но ещё больше тех, кто умирает от того, что им не хватает любви». Эта цитата принадлежит матери Терезе. А как вам кажется: насколько сегодня человеку необходима любовь?