— Конечно, как иначе?
— А ты?
Мальчик тут же помрачнел и опустил глаза.
— Я отправлюсь на войну.
— А как же наша клятва?
— Это судьба, ничего не поделаешь.
— Вавилон с кем-то воюет сейчас?
— О чем ты говоришь? — удивился Агер. — Война не прекращается вот уже триста лет. Воины нужны постоянно, и если мне повезет уцелеть в битвах, я вернусь богатым человеком. Смогу построить себе большой дом, женюсь…
Сказав это, юный воин осекся и почему-то покраснел. Тогда мне подобная реакция показалась странной, но я, конечно, не стала заострять на этом внимания. Вместо этого я заглянула в глаза Агера и спросила:
— Ты хочешь сказать, что после экзамена мы можем больше никогда не увидеться?
— Такое возможно, — кивнул он. — Но мы уже обсуждали это. Жаль, что ты не помнишь. Стать жрицей — едва ли не самый удачный вариант для тебя. Если ты провалишься, то, скорее всего, тебя отдадут замуж за Гадеса. Поверь мне, это намного хуже, чем купаться в роскоши и раз в пару дней появляться перед публикой.
— Кто такой Гадес?
— Да есть тут один… — мальчик состроил презрительную гримасу. — Жирный тупой хряк! Но богатый, к сожалению. Он давно имеет на тебя планы и даже как-то пытался выкупить твою свободу.
— То есть как это — выкупить?!
Эти новости совсем не понравились мне. Что это за место такое, где какой-то богач может покупать и продавать людей? На уроках истории мы проходили рабовладельческий строй, и мне совершенно не улыбалась перспектива попасть в подобное положение.
— Я вижу, нам придется много работать с тобой, — вздохнул Агер. — Но ничего, не бойся, все будет хорошо.
— Я и не боюсь, — тут же отозвалась я. — Просто мне неприятно.
— А кому сейчас легко? — снова пожал плечами мальчик с таким видом, будто говорил о чем-то естественном. — Такие времена. Ты либо соглашаешься жить по правилам, либо правитель решает сам, что будет лучше для тебя. Но это не самое плохое, поверь мне. Гораздо хуже сгинуть в землях песочных демонов.
— Кого? Что за земли?
— Это место, откуда еще никто не возвращался. Говорят, там никогда не светит солнце, вместо воды там грязь, а воздух такой плотный, что сквозь него приходится прокапывать себе проходы.
— Кто говорит?
— Не знаю. Люди говорят.
— Как же такое возможно, если оттуда, по твоим словам, никто не возвращался?
Речи Агера развеселили меня, однако смеялась я в одиночестве — мальчик, похоже, не на шутку обиделся и теперь сидел, насупившись. Подумав, что не стоит ссориться с единственным другом, который у меня был, я извинилась и попросила его продолжить рассказ. Помолчав несколько секунд, мой вынужденный наставник, наконец, сдался.