— Я не понимаю, чему вас там учат, — развела руками женщина. — В мое время юноши просыпались от малейшего шороха, их вообще невозможно было застать врасплох. А ты? Если бы сейчас на нас напали, ты бы проспал всю битву.
— Если бы на нас напали люди Бальтазара, любое сопротивление было бы бесполезным, — мрачно отозвался Агер, которому не понравилось замечание матери. — А учат нас, прежде всего, тому, что если есть шанс выспаться, нет смысла дергаться во сне. Запасаться силами — слышала о таком?
Ольга только усмехнулась, услышав это заявление, но ничего не стала говорить — выглянув в окно, она обернулась к нам и кивнула в сторону вещевых мешков:
— Выходим сейчас. Каждый берет свою ношу.
— Разве мы не станем дожидаться наступления ночи? — удивилась я. — Я думала…
— К тому моменту, когда мы выберемся из леса, как раз стемнеет, — отозвалась охотница. — Нам незачем скрываться здесь, темнота нам нужна только на открытом пространстве.
— Понятно.
Заметив, как Фирмик, кряхтя, пытается взвалить на спину, помимо своего, еще и мою ношу, я мягко, но настойчиво отобрала у него лишний вес, который рано или поздно довел бы его до изнеможения. Выпрямившись, я подумала, что если сохранять вертикальное положение тела, то вес кажется не таким уж и большим. Это меня обрадовало, и я даже почувствовала что-то похожее на волнение, какое обычно появляется у детей перед походом в горы или на речку. Впрочем, романтическое настроение быстро улетучилось — уже спустя десять минут, пытаясь протиснуться под поваленной корягой, через которую остальные перелезли с оскорбившей меня легкостью, я подумала, что легче сдохнуть, чем тащиться дальше со всем этим скарбом. К счастью, Фирмик, заметив мои мучения, вернулся, чтобы помочь, и снова жестами предложил мне отдать ему сумку. Однако я опять отказалась — на этот раз, скорее, из упрямства. И, конечно, очень скоро еще раз обругала себя последними словами за подобное ребячество. Если бы рядом находился какой-нибудь местный, он, наверное, подумал бы, что где-то неподалеку идет крупный кабан — так громко я пыхтела, плетясь в самом конце процессии. И вот, когда я уже перестала чувствовать свои ноги, Ольга решила сделать привал. Я была так измождена, что даже не нашла в себе силы скинуть со спины ношу — и прямо с ней растянулась на мягкой зеленой траве. Заботливые руки амелу давно стащили с меня сумку, а я все еще не могла восстановить дыхание и унять бешено бьющееся сердце. Наконец, когда мне удалось это сделать, я поднялась и шатающейся походкой подошла к своим спутникам, которые сидели под огромным раскидистым деревом и негромко о чем-то разговаривали. Чувствуя каждую мышцу своего тела, я осторожно опустилась рядом с ними и прислушалась, не вмешиваясь в разговор.