большую часть времени сдается, и, пока в нем обитают арендаторы, Матильда
устраивается в летнем домике. Одна американская семья сняла Эвермор на
осень, но вместо этого решила отправиться в Торки.
– В наши дни многие пэры сдают свои дома, правда?
– В силу необходимости. Поместья дорого содержать. У нас есть несколько
владений, в которых я едва ли когда-нибудь бывал, потому как они всегда сданы
в аренду, включая большой, просторный особняк в Лондоне. Как бы то ни было,
всякий раз, когда Эвермор свободен, тетушка возвращается в него до тех пор,
пока не отыщутся новые арендаторы, ведь летний домик весьма прост.
– У нас тоже был летний домик, – проговорила Дейзи, ну тут же поправилась, –
точнее, мы называли его летним домиком. На самом деле, это была обычная
деревянная беседка. Мне рассказывали, что летними вечерами моя прабабушка
подавала в ней чай. Мы, разумеется, никогда этого не делали. Беседка почти
развалилась к тому времени, как мы с Люси выросли настолько, чтобы звать
кого-либо на чай. Не то чтобы мы вообще…
Она осеклась, решив, что, наверное, лучше не упоминать, что они вообще не
осмеливались звать гостей, потому как никогда не ведали, будет ли папенька
трезвым.
– В любом случае наш летний домик был совсем не похож на этот. –
Оглянувшись, Дейзи приметила неподалеку мостик. – Можно взглянуть на
него?
– Разумеется, хотя внутрь нам не попасть. Этот домик так далеко от главного
дома, что мой управляющий запирает его в отсутствие тетушки, а у меня с
собой нет ключей.
Себастьян провел ее через мост и вверх по низкому холму. Когда они достигли
домика, он произнес:
– У меня сложилось впечатление, что вы из Холборна, но я не могу вообразить,
где среди холборнских кирпичных домов мог бы уместиться летний домик.
– Сейчас я живу в Холборне, – пояснила она, пока они взбирались по ступеням
коттеджа. – Мы с сестрой снимаем там квартиру. Но сами мы из
Нортумберленда, из деревеньки под названием Ривертон.
Дейзи остановилась перед одним из окон, приложив руки к стеклу так, чтобы
рассмотреть внутреннее убранство коттеджа. Она поняла, что перед ней
гостиная, и хотя мебель в ней была накрыта белыми полотнами, комната,
очевидно, отличалась той же роскошью и удобством, что и главный дом. Стены
были оклеены красивыми обоями в стиле шинуазри[5], из-под полотнища на
полу выглядывал угол толстого обюссонского ковра, а на каминной полке
зеленого мрамора стояло высокое зеркало в позолоченной раме.
Губы Дейзи изогнулись в печальной улыбке. Она вспомнила, что над камином в
их гостиной в Нортумберленде тоже имелось зеркало, хотя с него уже тогда