«Я мог бы поспорить с ним и с Анисимовым, но зачем мне это нужно? – рассуждал капитан. – Подполковник, конечно, пытался замять инцидент, но хотя бы крайнего нашел. Поэтому Помазов и не прочь ему подыграть. Да иначе и быть не могло. Ведь от Анисимова зависит его карьера.
Да и мне нет смысла бодаться с подполковником. Похоже, начальник ОВД на стороне Вильяма, но это вполне объяснимо.
Вильям представляет в районе криминальный закон, Анисимов – государственный. Их интересы просто не могут не пересекаться. Но там, где есть конфликт, найдется и компромисс, возможно, переходящий в сотрудничество. Очень может быть, что Анисимов получал деньги в обмен на информацию.
Все это, конечно, достойно презрения, но я должен четко отделять реальную действительность от киношной. В настоящей жизни за справедливость люди борются больше на словах, чем на деле. Они быстро привыкают к такому положению дел.
Я тоже стерплюсь с тем, что Анисимов нечист на руку, и буду себе работать, набирать форму для съемок в кино. Да, есть у меня такая предательская мысль – при первой же возможности бросить все и вернуться в Москву. Я ведь слово Елецкому давал, обещал работать до упора, а делать этого не хочу. Как же я могу кого-то осуждать?»
Серое здание тюремной администрации, совмещенное с проходной, мрачные женщины, вздыхающие в ожидании свидания, колючая проволока поверх бетонного забора. После суда Вильяма должны были выпустить из-под стражи, на худой конец вернуть в изолятор временного содержания, а привезли в СИЗО. Как это все называется?
Вильям оттолкнулся от окна, сел на скамейку, обхватил голову. В нескольких метрах от него открывались ворота в ад. Он не боялся тюрьмы как таковой, но на нем кровь законного вора. Во всяком случае, блатные уверены в этом. А они как раз те самые черти, которые подбрасывают здесь дровишки под котел с кипящей смолой.
Менты давили по всем фронтам. Анисимов заставил Вильяма сдать Шаповалова, а суд приговорил его к содержанию под стражей. За всем этим чувствовалась лапа Острого или Дьяка. А может, они оба против него.
Если даже Острый не убивал Серба, то он не упустит момент утопить конкурента. Груз к ногам уже подвешен, и не факт, что Вильям его выдержит. Впереди долгая унизительная процедура, которая приведет арестанта в камеру с уголовниками. А чуть погодя придет малява по его душу. Вот тогда-то все и начнется.
Но был и другой вариант. Возможно, для Вильяма уже готова пресс-хата. Братва простит ему Шаповалова, но дырку в ложке – нет.
Август месяц. Дачный и курортный сезон в самом разгаре, жилье остается без присмотра. Разумеется, воры этим пользуются.