Я подняла заплаканные глаза и прислушалась. Шестое чувство подсказывало, что Вечные Посланники ушли ни с чем. Ну и пусть! В ад я не вернусь. Хватило бы у меня сил дотянуть до прихода ангелов… Я свернулась калачиком на полу подвала. Мне было одиноко. Так одиноко, как никогда…
Иисус смотрел на цветущую яблоню. Он думал о том, как это стройное дерево с нежно-розовыми цветками и прохладно-зеленой листвой могло стать раздором, распадом двух стихий… Он переживал за Сатану, свою двоюродную сестру. Она угодила в лапы людей из Тивамины. Ей угрожала опасность, но он мог выслать ей помощь только через три дня. Если с Повелительницей Ада что-нибудь случится, у него будет сразу две головных боли: поиск нового властелина и стирание памяти у тех, кто нашел Сатану.
Иисус смотрел на яблоню. Она все больше раздражала его своим видом. Он щелкнул пальцами и яблоня растворилась в воздухе. Иисус развернулся и ушел с балкона обратно, в небесный замок.
Ржаво заскрипела дверь подвала. Я подняла голову. Дэниэл оцарапал меня взглядом.
– Выходи. Все уже собрались.
Я поднялась, пошатываясь от усталости и бессилия. Мне хотелось лечь, свернуться калачиком и умереть. Все равно как. Лишь бы не чувствовать больше внутренней боли. Забыть Дэниэла, Генджи Стайла, Лику, всех…
Дэниэл легонько подоткнул меня вперед.
– Ты должна идти. Они ждут.
Я встряхнулась.
– Они ждут увидеть Сатану или измученную обессилевшую девушку?
Дэниэл улыбнулся краем рта.
– Конечно первую.
Я усмехнулась.
– Первую? Так ты теперь меня называешь. А как же мое имя? Оно ведь так тебе нра…
– Не начинай! – резко перебил меня Дэниэл. – Я не хочу об этом говорить!
Лицо мое померкло. Вот так вот. По заслугам ли я получила? Не знаю. Не мне судить.
– Как вы меня убьете? Я имею право знать.
Дэниэл помедлил, бросив на меня косой взгляд.
– Они сожгут тебя.
«Они», сказал он. Не «мы». Значит, есть надежда? Я закусила губу до крови, чтобы не расплакаться. Дэниэл это заметил.
– Эй… – мягко сказал он. – Мне действительно очень жаль.
Не говоря ни слова, быстро, пока он не отошел от запертой им двери подвала, я прижалась к Дэниэлу всем телом и поцеловала его мягкие губы.
Дэниэл дернулся, как от удара, но быстро сообразил, что я отчаянно нуждаюсь в успокоении.
– Нам надо идти, – мягко сказал Дэниэл, когда я, наконец, оторвалась от его губ. – Сатана…
У меня сжалось сердце. Еще три дня. Ангелы не успеют. Моя последняя надежда рушится, как карточный домик…
– Дэниэл…
– Да?
– Можно я задам тебе перед смертью один-единственный вопрос?..
Дэниэл помедлил, но потом все-таки кивнул.