– Но опять же, подумайте хорошенько, вся информация о нас исчезнет, останется лишь неразборчивый набор символов. Кроме того, так или иначе, наши дела будут исследоваться, а уж в список безымянных нас добавят без каких-либо сомнений. Любые системы нас не будут распознавать, но даже это будет привлекать внимание.
– Что за список «Безымянных»? – Решил уточнить я.
– Это база данных, в которой хранятся дела о тех, чья информация была удалена. Таких единицы, так что представьте себя выражение лиц тех, кто увидит, как была удалена информация сразу группы человек. Это очень нагло. Людей, попавших в этот список, становится очень сложно найти, особенно первое время. Потому что удаляется все, что есть в сети связанное с вами, а собрать информацию с нуля, очень не просто. Но искать нас все равно будут.
– Ладно, давайте делайте свои замороченные штучки.
– А что прикажете мне делать? – изображая застенчивость, спросила Тайла.
– В идеале, нам стоило бы улететь куда-нибудь поближе к мощному ретранслятору на космической станции. Так мы сможем действовать быстрее. У нас каждая миллисекунда будет на счету.
– Хорошо, я знаю одно местечко, – ответила Тайла и направилась обратно к штурвалу.
– Тогда решено, – твердо заявил Марти. – За работу!
Кажется, никого не беспокоило происходящее. Что касается меня, мне было немного страшно. Я никогда не думал становиться звездой на телевидении, особенно в роли преступника, которым я стал. Но, и быть каким-то безымянным и никому неизвестным, мне тоже не очень нравилось. Выражать свои опасения и мысли я не стал, потому что у нас все равно не было другого выбора. Чтобы хоть как-то не мешаться под ногами у остальных и не сидеть сложа руки, наблюдая за ними, я решил сделать единственное, что мог сделать прямо сейчас.
– Дарвин, я могу тебе помочь с картой?
Глава 11 «На самом деле, я только учусь»
В то время, пока Чарли с Грэгом занимались своим делом, я вместе с Дарвином, пытался разобраться с картой Ранийцев. Подключенная к голографическому дисплею, карта показывала нам все известные и многие неизвестные части нашей галактики. Дарвин дивился тому, сколько всего упустили наши астрономы и астрофизики, изучая то, что находится прямо у них под носом. Сложно представить, что такой крупногабаритный человек как Дарвин может так весело скакать, прыгать и плясать от радости. По прошествии всего лишь нескольких минут рядом с ним, я начинал думать о том, что ему важнее, искать или делать кучу разных замечаний и открытий. Впрочем, все его слова были для меня действительно открытием. Сколько я его знаю, а словарный запас у него, кажется, был бесконечен. Я лишний раз убеждался в том, что Дарвин знает больше, чем все ученые АЗС вместе взятые. Данные о произошедших катаклизмах в галактике, перемещению черных дыр, зарождению новых звездных систем, миллионы лет нашей галактики, вся история, многое из чего было не известно никому, теперь становилось известно Дарвину. Он продолжал плясать от радости, скача вокруг стола, над которым проецировалась карта. Ему было приятно, что именно он стал одним из первых кто смог заполучить эти данные. Мои же попытки помочь заключались лишь в том, чтобы конспектировать все найденное Дарвином на листе бумаги, но так или иначе, это было лучше, чем просто сидеть в стороне и наблюдать за остальными. Плясать я уж точно не собирался.