– Послушай, не надо лишний раз рисковать, не в этом, по крайней мере.
– Сама знаю, только побаиваюсь немного.
– Наоборот, надо бояться дома оставаться, вдруг что, а муж на работе, и помочь будет некому, там же…
– Да поняла я, – резко оборвала она, – давайте о другом чём-нибудь поговорим, а то заладили. Это же не вы с брюхом ходите, со стороны легко рассуждать. В больнице не дома, там уж всё…
– Фёдор, а ты не хотел бы быть крёстным? – Тема эта явно готовилась и сейчас пришлась как нельзя кстати. Кому из них первому она взбрела на ум, неизвестно, скорее всего, ему, однако тут они оказались согласны между собой и много раз после возобновления знакомства обсуждали её друг с другом.
– Не знаю, подумать надо.
– А чего ж тут думать, – ей казалось, что можно сей же час всё сразу и решить, хоть она точно помнила, что, по крайней мере, когда они были вместе, в бога, в отличии от Алексея, тот не верил. – Люди вроде не чужие.
– Сама же знаешь, что я не верю, не крещён даже.
– По-моему, можно и не крещёным… – хозяина сильно расстроило это сообщение, он застыл в недоумении, но присутствовал и ещё один момент, совсем недвусмысленный, а именно: спесь обладания конечной истиной, так глубоко укоренившаяся в душе, что её обладатель ничего такого в себе не замечал, а выражалась она в том, что ты, мол, Фёдор, один, а меня, Алексея, целое стадо. – Тут же более речь об ответственности идёт, чем о вере, если с нами что-то случится, у ребёнка хоть ещё один близкий человек да окажется, тот, который сможет о нём позаботиться. В любом случае, время пока есть. – К его чести надо сказать, что в этом деле он оказался более уступчив, чем сам мог предположить.
– Спасибо за доверие, но я правда не знаю. Да и нужны ли тут какие-то формальности?
– Я, конечно, не хочу тебе навязывать своё мнение, но бывают в жизни моменты, когда ничего кроме веры не остаётся, а если не остаётся и её, то тогда дело совсем плохо. – Алкоголь на некоторых действует как «сыворотка правды». – Нет, ты прости за патетическую откровенность, но у меня в жизни проблем хватало, правда, иногда я сам их себе и создавал, по глупости более, однако некий стержень всегда имелся, а с ним в любой безысходности можно таким образом устроиться, чтобы хоть надежда да оставалась. Бывает нечто подобное в характере, наверно, только в русском и встречается, когда, делая какую-нибудь мелочную гадость и при том сам прекрасно понимая, что первым от неё пострадаешь, всё равно испытываешь искренние благоговейные светлые чувства к чему-то высшему и рук не опускаешь.