– Можно подумать, у нас праздник, – мрачно произнес кто-то, и Чет, мгновенно разозлившись, стремительно развернулся, занося руку для удара… но бить не стал: перед ним стояла его дочь, принцесса Тийна. Мрачно горели карие глаза её, темные брови сошлись на переносице, и пасмурно было лицо под синим, как ночное звездное небо, покрывалом, расшитым золотом и скрепленным в черных, смоляных волосах золотыми же застежками.
********************************************
- Ты уверен, что ждешь гостя, а не врага? – мрачно спросила Тийна, играя ниткой бус, спускающейся с её пояса. – Вспомни-ка, как любят Драконьи выкормыши простых людей. А эта птичка, которая летит к нам – драконий принц.
- Ой, вай, дочь моя! – отмахнулся Чет, нахмурившись. – Пора забыть. Мы сами были виноваты. И нынче мы правители Эшебии, а не кнента в Мирных Государствах. Зачем бы этому принцу нести нам войну? К чему Пакефидским государствам ссориться с Эшебией?
- Я смотрела на звезды, – ответила Тийна, опустив свободно руки. – Они пророчат мне гибель.
Широкие синие рукава скользнули по тонким запястьям и накрыли белые пальцы, унизанные серебром, и Чет, поморщившись, оторвал взгляд от драгоценных браслетов и колец на руках дочери.
- Тебе? – переспросил он. – А мне?
- Не знаю, – буркнула Тийна. – Но я…
- Ты – женщина, – перебил её царь. – А он – рыцарь. Еще бы тебе не погибнуть! – он отстранил её. – Иди-ка, переоденься! Надень что-нибудь повеселее, что ли.
- Отец! – она вспыхнула до корней волос. – Да что с тобой?! Или боги забрали твой разум?! Ты ведешь в дом врага, а мне приказываешь надеть праздничное платье?
- Иди! – прикрикнул на неё Чет, злясь. – Мне знать лучше. Если он действительно враг, то это послужит нам лишь защитой. Пусть думает, что ему тут действительно рады. А, может, он вообще засмотрится на тебя и забудет, зачем приехал?
Тийна покорно склонила голову, покрытую синим покрывалом, и неслышно вступила в тень тщательно отмытой статуи Чиши.
О, боги, за что караете?! Что за затмение нашло на Чета?! Разве хоть раз обманывала его Тийна, разве хоть раз лгали её пророчества? Горько сетовала принцесса, бредя в свою комнату; под дорогими сафьяновыми туфельками с подкованными каблучками звонко цокали ровные плиты винтовой лестнички, громилы-сонки расступались перед тонкой фигуркой в синем, а старый горбатый карлик-урод бережно поднимал с пола её шлейф и длинную фату, прикрепленную к покрывалу золотыми брошами-жуками с жемчужными глазками.
- Что случилось, принцесса? – гортанный приятный голос раздался у неё над ухом, коверкая и без того неуклюжий сонский язык. Он раздражал, и Тийна, не раздумывая, влепила пощечину прежде, чем как следует рассмотрела лицо говорившего, полускрытое тьмой. Шут, задумчиво потерев побитое место, залитое краской, пожал плечами.