Можно было б идти и покорить соседнюю страну, но силы были уже не те, солдат было мало, да и те годились лишь на то, чтобы запугивать тупых крестьян… И вся жизнь так называемого царя протекала в разрухе, хаосе и нищете – а ведь он-то рассчитывал на царскую роскошь и красоту!
Но сонки испоганили все вокруг, а потом как-то незаметно исчезли сами, огромная армия вдруг пропала; истребив людей, разрушив страну, они принялись разрушать собственные жизни. Чет понимал, что застрял здесь навсегда, и это его злило. И не помогал ничего этот толстозадый гад Чиши, как бы ему ни молились.
- Вороны Черных Ущелий! – рявкнул Чет, долбанув кулаком по подлокотнику так, что едва не разбил себе перстнем мизинец. Скривившись от боли, он попытался комфортнее устроиться на неудобном каменном троне и плюнул в ненавистную статую. Но не попал. Шут хихикнул, но Чет не услышал. Или сделал вид, что не слышит.
- Ты, весельчак! – рявкнул Чет, потирая ушибленную руку. – Ну-ка, повтори, что там с этими мечами… проклятые железки!
- По каким-то там сказкам Мунивер основал Яр, – послушно отозвался Шут, разглядывая свои ногти. – И подарил вместе с мечом Первому из Андлолоров. И меч является священным доказательством того, что тот, кто им владеет, законный наследник престола, благословленный самим Яром.
- Это я знаю, тысячу раз слышал, – раздраженно зарычал Чет. – Что написано на мече-то?
- А Ин его знает, – беспечно ответил Шут. – Вообще обычно имя меча пишется.
- Вы еще и имена им даете? – взревел Чет. – А на королевском мече-то что написано было?
- Думаешь, ритуал какой, от которого тебя сразу признают королем – ты на это намекаешь, что ли? Очень может быть; формула, или её кусочек – а остальное на других мечах, – спокойно ответил Шут. Его тон начинал – а может, и продолжал – бесить царя.
- Это надо же! А знал это один Андлолор! А тупые сонки…
- …опьяненные победой и вином из ограбленных подвалов, великодушно дали уйти всем оставшимся в живых рыцарям и издыхающему щенку Крифе, которого, кстати, посвятили в рыцари, и он уже мог знать Королевскую тайну, – закончил Шут фразу, слышанную сотни раз. Чет соскочил с трона и заметался по залу, по дороге пару раз пнув развратное божество, итак уже порядком ободранное. От пинка статуя печально и низко загудела, и тут же, как по сигналу, появился некто в черном в темном провале дверей, почти освобожденных от остатков разбитых в щепы дверей.
- Слушаю, мой царь, – голос человека, почти слившегося с темнотой, был подобен сладенькому блеянию – но то блеяла б змея, если б умела.