— Мы не хотели вас расстраивать перед выступлением. Ведь всего полгода тому назад вы играли здесь вместе «За океаном». Помните, какой был успех? А потом, после спектакля, мы все провожали вас на вокзал. Сегодня публика, прочитавшая утренние московские газеты, все время вспоминает, как вы приезжали к нам с Борисовым! Какая потеря для искусства: нет такого ни в театре, ни на эстраде.
При выходе к нам подошли актеры Калининского драмтеатра:
— Как ужасно! Умер Борисов!
Не хотелось расставаться… Вместе мы отправились в ресторан гостиницы «Селигер» и с бокалами вина в руках молча почтили его память.
Как часто вот так, после спектакля, усталые и возбужденные, мы сидели в разных, то скромных, то нарядных случайных пристанищах наших гастрольных скитаний. Он умел, преодолевая недуги и возраст, быть молодым, остроумным, добрым.
Немое кино! Это такая огромная, ответственная увлекательная тема, что за нее страшно браться… Но все же я попробую записать то, что помню, что оставило наиболее глубокий след в моем сознании. И прежде всего я должна сказать: «Спасибо! Спасибо тебе, Великий немой, за те впечатления, которыми ты дарил меня с детства: ты показал мне страны, миры, ты показал мне Индию, Ниагару, подводные корабли, небоскребы… Будучи сам младенцем, ты смело брался за мировые шедевры и первый показал мне, маленькой девочке из тихого губернского городка, „Гамлета“, „Лира“, „Анну Каренину“, „Фауста“. В те годы я, конечно, не замечала твоей наивности, быть может, она особенно пленяла меня, ребенка…
Позднее ты дал мне Чарли Чаплина, Эмиля Яннингса, Глорию Свенсон, Асту Нильсен, Игоря Ильинского, Николая Баталова…»
А затем… я отнюдь не собираюсь придавать особое значение моей скромной работе в немом кино, но ведь в моей жизни это были интересные, незабываемые годы. Во время этой работы я встретилась с теми людьми, которых справедливо считают основоположниками советской кинематографии, со многими из них я сталкивалась в повседневной рабочей обстановке, по многу раз смотрела одни и те же «куски» в просмотровых залах и слушала горячие споры. Надеялась, тревожилась, огорчалась, радовалась… Вместе с большинством киноработников переживала кризис, когда Великий немой заговорил, вернее, залепетал — беспомощно и бессвязно вначале, а потом все увереннее и красноречивее, пока не родился новый, самостоятельный вид искусства — звуковое кино, самое демократическое, самое доступное, самое нужное, самое захватывающее, на мой взгляд, из всех искусств.
Встречаясь с кинодеятелями нового поколения, я иногда с грустью замечаю у них несколько небрежное, даже высокомерное отношение к своему немому предшественнику. Это несправедливо! Это неверно! Именно недооценка старого немого кино нашей молодежью придает мне смелость и заставляет попытаться рассказать о своих непосредственных впечатлениях кинозрителя и киноактрисы.