Теперь она была естественной. Без грима, без макияжа, без парика. Смотрела на него, так просто. Как смотрят девочки на своих отцов вернувшихся с войны.
Между ними произошло четыре движения. Всего четыре.
Первое – он посмотрел на нее. Так спокойно и тихо посмотрел, как никто другой. Как будто именно сейчас ему разрешат дотронуться к той неведомой пустоте, на которую смотрел в своем кафе, о которой читал и мечтал. К пустоте из своего леденящего детства.
Второе – она закрыла глаза. Но и там в своей щемящей темноте она увидела его.
Третье – он взял ее руку и положил в свою ладонь. И она провалилась, завязла как приманка в липкой паутине. Боясь усугубить свое положение лишним движением. И жить, именно в эту секунду очень захотелось жить, жить, и жить.
Четвертое – он поцеловал ее. И она сразу же все простила себе. Скрываемый от мужа блеск в глазах. Ранний, придуманный уход с работы. Их встречу на вечерней станции метро. Поездка в его авто, куда-то за город. Его взгляд, свои мысли, его руки, губы. Она простила его себе.
Потом, после, он гладил ее плечи и целовал ее пальцы, и ей уже не было стыдно за то, что она захотела в этот вечер, захотела побыть женщиной.
– Ты замужем? – спросил он.
– Да, – тихо ответила она.
– Я знаю, но хочу тебе сказать, что-то очень нужное, ты должна знать.
– Что же это? – она доверчиво окунулась в его омут.
– Я хорошо зарабатываю на жизнь. Просто, как бы это правильнее сказать, нетрадиционным, что ли способом.
– Мне плевать,– промурлыкала она и нежно посмотрела ему в глаза. Там был все тот же омут. Глубокий, холодный и любяще – беспощадный.
– Я убиваю людей.
– Мне плевать, – в той же интонации произнесла она и поцеловала его влажные губы. Ее пальчики теперь путешествовали по его лицу, исследуя морщинки и трещинки.
– Заказ мне передают в конверте. Я плохо знаю своего хозяина, но…
– Мне плевать, – нежно прошептала она на ушко.
Но он не унимался:
– Я помню его по детству. Тогда, после ледяной степи я впервые очутился в большом городе. Зимой, чуть не околел на вокзале. Хотелось есть, мне очень хотелось есть. Я умирал, какой раз по счету и не скажу даже.
– Главное что ты есть, – прошептала она и устроила свою голову у него на плече.
– Я хочу чтобы ты это понимала. Я встретил его когда погибал, погибал в прямом смысле этого слова.
– Я понимаю тебя, – промурлыкала она.
– Знаешь как выглядит смерть? Думаешь это старуха в черном плаще и острым инструментом наперевес?
– А это не так? – смущенно спросила она. И, как будто замерзнув прильнула к его плечу еще ближе. Обняла, прикрыла глаза и мягкой щекой провалилась в окутывающею теплоту.