– Екатерина Ставрина, двадцать пять лет. Высшее, не замужем, не участвовала не привлекалась, в связях порочащих Родину не замечена, – так он еще пытался отшучиваться на местах кровавых преступлений. Такая работенка стояла поперек глотки. Да еще эта жара, черт бы ее побрал. Весна удавалась в этом году на славу.
– А этот что тут делает? – майор нервно посмотрел на вошедшего мужчину в плаще и шляпе, аккуратно снимающего наушники, и рыскающий взглядом по месту преступления.
– Аналитический отдел, теперь без них никуда, – сплюнув, произнес усталый и без особой охоты подал вошедшему руку.
– Записка была? – Спросил вошедший, не обращая внимание на изуродованный труп молодой девушки.
– Думайте это он, ваш? – Нервно спросил майор привставая от тела и вытирая пот с обгоревшей на солнце залысины.
– Мне сказали возраст подходит, – отвечал спокойно вошедший, – характер мне ясен, остается одно, – записка.
– Да вот ваша херова записка, – съязвил усталый, закурил и, достав из прозрачного пакета бумажку, отдал ее.
Вошедший быстро развернул ее и бегло прочел. Затем, включив диктофон начал спокойно наговаривать написанное:
И самые красивые слова, и самые нежные прикосновения. Преданный взгляд, чувственные губы. Нежное тепло утреннего дыхания. Чуть слышный и угадываемый аромат палитры твоих изящных крадущихся движений. Ленивое подрагивание крылатых ресниц. Бархат теплой кожи. Манящие изяществом волнующие изгибы. Качающиеся в такт со временем бедра, загадочная улыбка. Янтарный отлив, раскиданных в небрежности по подушке, твоих волос. Кружево белья. Не решительный, по-юношески стеснительно мнущийся на пороге рассвет. Легкое движение ночных штор. И все это ты…утренняя, легкая, светлая, нежная, добрая, красивая…не моя. И утренняя комната наполняется легким ароматом свежее сваренного кофе. Город боится проникнуть своим шумом в твое пространство. И это солнце и это утро и это все только для тебя. Легко и еле слышно вдалеке слышится вечный мотив Нау – «я знаю всех тех, кто ждал, и тех, кто не дождавшись уйдет. Но и с теми и другими одинаково скучно идти. Я люблю тебя за то, что твое ожидание ждет. Того что никогда не сможет произойти».
Но! Но когда-нибудь в такое солнечное утро тебе все же будет плохо. Ведь когда-нибудь нам всем бывает плохо. Просто невыносимо больно. И боль эта ни сколько физическая сколько душевная. Когда тебя выворачивает как игрушечного медвежонка, перемешивая с мясом с мусором с шелухой. Перемалывает кости и выплевывает мокрым грязным и беспомощным, незащищенным, но еще по наитию влюбленным, а значит сумасшедшим в этот безумный, безумный, безумный мир. Когда-нибудь тебе тоже будет больно. И рядом не окажется никого. Все те, с кем ты спала. Все те, кого ты бросала и поносила. Все те от кого ты выдавливала внимание по капле. Кому дарила свое тело, и от кого прятала свое сердце. Когда-нибудь ты завоешь от горя и стыда. И одиночество мертвенной слизью подступит к твоему горлу. Но не будет уже не сил, чтобы подняться с колен, не влаги чтобы банально выплакаться. Останется только пустота. Зовущая в себя, так знакомая сейчас мне, и так ожидающая твоего появления. Когда-нибудь у тебя тоже все будет хорошо!!!