Дрались татары с ляхами, как те, так и другие, православному враги. Однако Княжич перестал бы быть Ванькой Княжичем, если б не вступился за слабого. Уже вынув пистолеты и взводя курки, он вначале услыхал знакомый голос, а затем и увидал своего знакомца – мутноглазого, белесого бородача. На сей раз тот был без волчьей шапки, лишь окровавленная повязка скрывала след, оставленный Ивановым булатом.
2
Прав был Княжич, сравнивая Анджея с дерьмом, которое не тонет. Выскользнув из Ванькиной руки и окунувшись в воду, Вишневецкий сразу же очнулся. Не поднимая головы, он медленно поплыл по течению. Когда шум боя остался позади, князь скинул с себя халат и что есть силы начал грести к берегу. Цепляясь за какие-то коренья, Вишневецкий кое-как взобрался на крутояр. Снизу раздавались радостные вопли татар.
Превозмогая боль в порубленной руке, Анджей поднялся на ноги и увидел, что его разбойники настигли лазутчиков. В порыве ярости он было вознамерился вернуться к броду, чтоб собственноручно отрезать кучерявую голову своего обидчика, но тут же передумал и, как оказалось, очень вовремя. Со стороны вражеского берега ударили выстрелы, а вылетевшие из темноты казаки принялись безжалостно рубить ордынцев.
– Да туда вам и дорога, – подумал Вишневецкий. Причин впадать в тоску по своим убиенным душегубам у князя не было – все шло, как задумано. Истребление подвластной ему татарской хоругви освобождало Анджея от ненужных свидетелей. Теперь ни королю, ни Радзивиллу не у кого будет дознаться о его былых и будущих грехах. Утирая кровь со лба, он дотронулся до саднящей раны и, скрипя зубами, злобно прошипел:
– Ну погоди, казачья сволочь, еще свидимся, – в глубине души прекрасно понимая, что новая встреча со столь ловким да удачливым врагом не сулит ему ничего хорошего.
Глянув напоследок, как схизматы добивают брошенных им на произвол судьбы разбойников, благородный душегуб направился искать себе коня, добыть которого оказалось совсем нетрудно – много их бродило вдоль берега, напрасно дожидаясь своих павших под ударами казачьих сабель хозяев.
Слепа удача, оттого, наверно, и сопутствует злодеям нисколь не меньше, чем добрым людям. Уже к рассвету Вишневецкий беспрепятственно добрался до древнего кургана, возле которого ждал его Амир, а вечером того же дня неожиданно напал на след Елены.
На ночевке в захудалой деревеньке Анджей услыхал, как один из истязаемых мужиков сказал своему собрату по несчастью:
– А ты со мною спорил, говорил, мол, шляхта хуже татарвы. Литвины-то и пальцем никого не тронули, даже за харчи расплатились.