– Помогают мне, пока в школе каникулы, – сказал Мансур. – Летом торговля хорошо идет. Рашид, Ахмет, у меня вопрос. Если б я вдруг домой уехал и там пропал, вы стали бы меня искать?
Паша подумал, что отец, который заставляет детей работать, когда на улице лето, не очень-то стоит того, чтобы его искали. Тут старший поднял глаза и вытер лоб – он был как раз из тех, кого Паша в школе презирал: обтрепанная одежда, говорит с акцентом.
– Пап, что ты глупости говоришь?
– Ну скажи, порадуй старика.
– Да я бы всю землю перевернул, – парень перевернул беляш и стукнул им о разделочную доску. – Если за родителей не постоишь, что ты за человек?
– И я, – встрял младший, ковыряя пальцем в носу. – Помогал бы. Переворачивать.
Улыбка Мансура стала шире.
– Алма, свидетельства мальчишек у нас где?
– В сумке, – сказала женщина, отсчитывая кому-то сдачу. Паша вытер шею. Как вообще можно работать в такой жаре целый день?
Мансур бережно достал из пластиковой папки два листа бумаги.
– Знаете, чем свидетельство от паспорта отличается? – Его зубы блеснули в улыбке, и Паша внезапно подумал: он еще никогда не видел людей, которые бы так часто улыбались. – Тем, что там нет фотографии.
Он снял передник, вытер руки и повел их в знакомую до боли кассу дальнего следования. Народу там поубавилось, и Паша потянул Мансура к самому дальнему окну, подальше от девушки с бледными губами. Илья взволнованно дышал Паше в ухо, но тот смирился даже с этим и не сказал ни слова.
На этот раз очередь была быстрой и тихой – все, кого Паша видел там раньше, уже разошлись.
– Два билета до Сочи, на ближайший поезд, – сказал Мансур, улыбаясь сонной женщине в окошке. – Это детки мои. На каникулы отправляю, к бабушке. Чуть не опоздали.
Про то, что ему только до Краснодара, Илья ничего не сказал. Не дурак все-таки – не стал хорошую легенду портить. Паша протянул деньги, Мансур – два свидетельства. Кассирша посмотрела в одно из них, потом на Илью.
– Ибрагимбеков Рашид Мансурович?
Илья как ни в чем не бывало кивнул. Паша с сомнением посмотрел на его белые, как бумага, волосы. Потом на голубые глаза под бесцветными ресницами. С Ильи можно было легко рисовать рекламный плакат для шоколада «Кузя, друг Аленки».
– Такой уж уродился, – развел руками Мансур. – В деда моего. Тот был этот… альбатрос.
– Альбинос, – машинально поправил Паша.
– Ну да, ну да. Видите какие умные?
Женщина нерешительно кивнула и перевела взгляд на Пашу.
– Ахмету Мансуровичу десять лет, судя по документу.
– Так ему десять, – простодушно сказал Мансур, и Паша впервые в жизни порадовался своему небольшому росту и тощим конечностям. – Слушайте, поезд без них уйдет. Они весь год учились хорошо, им на море надо, – и он улыбнулся такой счастливой, простодушной улыбкой, что женщина вздохнула и стала вбивать данные в компьютер.