Ее глаза наполнились горячими слезами, пока она беспомощно наблюдала за тем, как Дрантос вернулся к старым качелям, повернувшись окровавленной спиной, на которой уже были две неровные линии. Он потянулся, хватаясь за перекладину. Карлос подобрал кнут, который она бросила, когда Дрантос оторвал ее от старейшины. Дасти наблюдала, как он отвел назад руку, готовясь нанести удар, и закрыла глаза.
Однако ничто не заглушало звуков. Дасти всхлипнула, когда прозвучал первый щелчок кнута, ударившего Дрантоса, и уткнулась лицом в рубашку Велдера. Он прижался к ней, закрывая обзор, и зашептал на ухо:
— Мой сын уважает наши законы. И он исцелится к завтрашнему вечеру. Просто держись. Скоро все закончится.
«Ненавижу этих людей», — кричал разум Дасти, поскольку она не могла проорать это вслух из-за того, что отец Дрантоса закрывал ее рот своей рукой. «Они просто дикари», — повторяла Дасти, вздрагивая от каждого удара кнута, принятого Дрантосом.
Стоя в гостиной, Дасти сердито поглядывала на Велдера.
Тот принес Дрантоса домой в почти бессознательном состоянии, закинув себе на плечо, а затем промыл его окровавленную, исполосованную спину и помог лечь на живот поперек кровати. Велдер попросил Дасти подождать в другой комнате, боясь, что ей станет плохо от вида ярких отметин на спине его сына.
— Вы — животные, — выплюнула она, когда Велдер вошел в комнату, и они остались вдвоем.
— Частично, — выгнул он бровь.
— Как ты мог позволить тому козлу сотворить такое со своим собственным сыном?
— Он исцелится. Наказание не было суровым, он — взрослый мужчина, и сам сделал выбор. Я могу лишь поддержать его и позаботиться, когда это нужно. Карлос сам предложил выпороть моего сына, избавив тем самым от этого меня. И это было проявлением доброты.
— Доброты? Ты в своем уме? Дрантос потерял сознание от боли, когда тот сукин сын закончил его избивать.
— Карлос — ликан, а не вамп-ликан.
— И что это значит?
— Он не так силен, как мы. Удары были не такими сильными.
— Ты вообще видел спину Дрантоса?
— Поверь мне. Все могло быть намного хуже. Дрантос исцелится быстро, потому что удары плетью не проникали глубоко, и рассечена только кожа. Мышцы и кости не пострадали.
— Я не понимаю тебя и понимать не хочу. Никогда не стану просто стоять и смотреть, как кто-то хлещет Бэт. Я бы убила того сукина сына, ударь он ее. Хотя знаю, как легко она может вывести людей из себя, но мне было бы все равно, что она сделала.
— В твоем мире есть законы, которым ты должна следовать. Они наказывают ваших преступников. Но если кто-то запрет моего сына в клетку, это будет жестоко. Он исцелится, сомневаюсь, что у него останутся даже шрамы — я хорошо обработал его раны — только болезненные воспоминания, которые, надеюсь, удержат его от нарушения закона в следующий раз.