Вечером в грановитой палате собрались все думцы. Бояре встревожено кучковались по разным углам, потихоньку шушукаясь. Некоторые сочувственно, а иные злорадно поглядывали на сидящего с потерянным лицом Ивана Никитича Романова. Когда я зашел все вскочили с лавок и повалились в ноги.
- Встаньте бояре, пол холодный.
Думцы подняли головы и едва не охнули. За моей спиной стояли не привычные рынды, а вооруженные драбанты.
- Послушайте меня бояре! - начал я свою речь, - завтра утром я выступаю на Коломну со своим полком. Войско которое собрано для того, поведет Василий Бутурлин с тем дабы перехватить воров коли попытаются уйти из Коломны. Бориса Салтыкова сегодня же выдать головою стольнику Василию на бесчестье. А за то, что он государева повеления не исполнил, да местничество затеял, то наложить на него штраф в две тысячи рублей серебром. А деньги те положить в казну большого дворца, и употребить на снаряжение государева полка к походу на Смоленск. Все ли на сей счет понятно?
- Понятно государь, - поклонился Мстиславский, - кому прикажешь Москву ведать в свое отсутствие?
- Тебе князь, а в помощь у тебя будет князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Вы то хоть с ним местничать не станете?
- Как можно государь...
- Тебе, князь, велю ведать делами земскими, - прервал я его, - а Пожарскому ратными. Боярину же Шереметьеву поручаю все дела о сборе пятины с царства, а в товарищах у него велю быть думному дворянину Минину. Пусть разошлют во все концы верных людей с тем, чтобы делу государеву убытка никакого не было. Однако и разорения никакого допускать не велю. Паче положенного, чтобы ни одной деньги не взяли.
- Сделаем государь, - поклонились Шереметьев и Минин.
- Теперь ты Иван Никитич, - обратился я к Романову, - сам ведаешь, что за такую промашку с тебя шапку боярскую впору снять, да вместе с головою. Однако, вижу в случившемся перст божий, который правоту дела моего лишь и показывает. По сему, никакой опалы на тебя накладывать не буду, но впредь знай, за следующий недогляд вспомню и про сегодняшнее. Внял ли, боярин?
- Спасибо государь, - рухнул на колени Романов, - я отслужу....
- Отслужишь, куда же ты денешься.
Надо сказать, что последняя сцена была спектаклем. Все что считал нужным, я высказал боярину еще днем в разбойном приказе с глазу на глаз. Допрос разбойника ничего не дал, если он и знал чего о попытке отравления, то унес с собой эти знания в могилу. То, что Иван Никитич не причастен к покушению, тоже было очевидно. Случись надобность, этот жук придумал бы чего похитрее. Разумеется, произошедшее проходило по списку как преступная халатность, но Романов был одним из самых преданных моих сторонников. Пристроить его на плаху дело не хитрое, но на его место придется ставить другого боярина, и не факт что тот будет умнее или преданнее. Так что мы договорились, что я его для порядку немного накажу, а он пусть сделает вид что кровно обиделся. Глядишь, недовольные результатами выборов царя и объявятся. Так что попытаемся извлечь из случившегося максимум пользы. И острастки немного, и наживка для недовольных, и Романов, глядишь, другой раз поумнее будет. А других Талейранов у меня нет.