- А чего не стрельцы?
- Много будешь знать - скоро состаришься! У стрельцов своих забот хватает, к походу готовятся или не слышал, чего приключилось?
- Нет, а чего?
- Ну, ты даешь! Государя вор Заруцкий с его потаскухой Мариной Мнишек извести хотели, а ты и не ведаешь. Теперь поход будет на Коломну, государь сам поведет войска. Мы тоже пойдем, а еще московский полк, немцы и большой наряд**. Так что как управитесь с государевой службой, возвращайтесь не мешкая.
Федька поклонившись вышел, но уже подходя к коню остановился как вкопанный. В голове молоточком застучали слова сотника: - "Государева служба". Круто развернувшись, он побежал к Михальскому.
- Чего тебе еще?
- Господине, - зашептал он ему, - а я видел монаха давешнего!
- Какого монаха? - сначала не понял тот, но тут же спохватившись, спросил, - Мелентия, где?
- Да у двора Пушкарева, я его не признал поначалу, он пьян вельми был.
- Нашел таки черт в рясе, - забормотал, не слушая его, сотник, - ладно ступай куда велели, да я зыком не трепи где ни попадя!
--------------------------------------
*Имать - арестовывать.
** Большой наряд. - здесь артиллерия.
Прискакав к хоромам Салтыковых, боярский сын со товарищи застали удивительную картину. Царские приставы стояли пред воротами, и ругались на чем свет стоит с многочисленной дворней, ни в какую не желающей им открывать. Поняв в чем дело, Федька подъехал к воротам и грозно потребовал отворять. Ответом ему было еще одна порция брани, на что он, недолго думая, пообещал закидать терем горящими стрелами. К такому повороту осажденные оказались не готовы и ворота со скрипом отворились. Столпившимся во дворе, ратники показали плети, после чего те уже безропотно пропустили приставов. Через некоторое время те вывели за руки упиравшегося Бориса Салтыкова и потащили его по улице. Как видно прослышав о развлечении, все окрестные улицы заполонила городская чернь падкая на зрелища. Зеваки толпились на улице, залезали на деревья и заборы, чтобы хоть одним глазком взглянуть, как будут бесчестить представителя одной из богатейших и знатнейших фамилий на Москве. Увидев что любопытствующие мешают проходу приставов Федор тут же направил коня на толпу поигрывая плетью. Намека оказалось достаточно, и процессия двинулась к дому Бутурлиных. Идти пришлось не слишком долго, а там их уже ждали. Когда красного от злости и стыда Салтыкова завели во двор, по лестнице спустился преисполненный важности стольник Василий и стоя на крыльце, принялся осыпать своего соперника бранью. Слушая диковинные извивы его речи, боярский сын только дивился, а сидящий рядом на коне Ахмет приговаривал, цокая языком: - "Чек якши!" Наконец экзекуция была закончена, и Салтыкову позволили уйти. Федька тоже собирался поворотить коней, но Бутурлин прислал слугу, который попросил государевых слуг не побрезговать и принять от воеводы за труды. Боярский сын не побрезговал и все бывшие с ним ратники стали богаче на полтину, а сам он на рубль. Учитывая что годового жалованья ему следовало всего десять рублей, дар был довольно щедр.