Таким извилистым путем герцогская корона грозила однажды превратиться в королевскую.
Юристы обеих сторон постарались на славу. Настала очередь малефиков: случалось, в договоры тайно закладывали порчу, наводимую на судьбу одного из участников. Для исследования бумаг в Сорент и отправили двух магов: Серафима Нексуса и Андреа Мускулюса.
За ними с визитом доброй воли должен был приехать король Эдвард.
— …после смерти любимого шута, — стряпчий вздохнул. Задумавшись, Мускулюс и не заметил, как тот встал рядом, наблюдая за процессией, — у его высочества осталась одна отрада: ловля зверя. Лишь Фалеро мог ненадолго смягчить суровый нрав государя…
Пожалуй, сейчас стряпчий не играл роль. Он и впрямь был опечален. Дурное настроение герцога не замедлило сказаться на его подданных.
— И давно это случилось? — малефик из вежливости поддержал разговор.
— Шесть месяцев назад.
— Старость? Яд? Несчастный случай?
— Бедняга сломал шею, кувыркнувшись с балкона.
— Неужто его высочество не сумел найти себе нового шута?
— Увы. Граф д’Ориоль, младший сын герцога, вроде бы готовит преемника Фалеро, но… Нашему государю трудно угодить. «Шут и собака, — говорит он, — должны смотреть в глаза хозяину». А выдержать взгляд его высочества, особенно когда он не в духе или разгневан…
Кавалькада мало-помалу скрывалась в боковой улице. За спиной пышно одетого всадника — судя по гербу на плаще, упомянутого графа д’Ориоль — Мускулюс углядел второго седока. И с удивлением узнал в нем скорлупаря Реми Бублика — внука хозяйки дома, где остановились маги-реттийцы. Уж не его ли прочат в шуты суровому герцогу?
Да, не позавидуешь парню…
* * *
— Реми! Реми, кому говорю! Принеси господам магам свежих ватрушек!
Внук не слышал или делал вид, что не слышит призыва бабушки. Сейчас он репетировал прыжок с ног на руки и обратно. Судя по его виду, скорлупарь выполнял сложную, ответственную и довольно нудную работу. Колпак он натянул даже не на уши — на глаза, на всю голову целиком, до подбородка, чтоб не свалился. Вместо головы образовалась цветастая харя с бисерной оторочкой.
Абсолютно не смешная харя.
«Курбет, — припомнил Мускулюс название трюка. — Овал Небес, как же тоскливо у него это выходит! Смотришь, и хоть вешайся… Ты же ничего не видишь, дурачок! Сейчас в вишню лбом треснешься…»
И впрямь, убогий акробат все ближе подходил к вишне. Еще пара-тройка курбетов вслепую — и придется звать лекаря. Ставить примочки, делать холодные компрессы…
— Реми! Тебе что сказано?!
Несчастный прекратил скакать за миг до трагедии. С минуту он стоял на месте, раздумывая или просто восстанавливая дыхание, после чего отправился в дом. Сдвинуть колпак на место он и не подумал. Так и шел, не глядя, но и не спотыкаясь. Чувствовалось, что в родном саду — наверняка и в доме тоже — он ориентируется без помех, не нуждаясь в зрении.