Я больше не верю, что мир добр. Все доброе, хорошее либо умирает само, либо его убивают. Я знаю, что, если бы был тогда там, я бы ее спас. Но я знаю и то, что думать сейчас об этом бессмысленно и хотеть что-либо изменить – тоже. Марии больше нет, и внутри у меня пустота, мне очень грустно.
– Спасибо, что спас мои тенниски, – это было последнее, что я услышал от Марии.
– На здоровье, – ответил я.
Мне хотелось бы, чтобы все было не так, лучше… Чтобы я успел-таки высказать ей и другим то, о чем я не посмел заикнуться… и чтобы я теперь мог это вспомнить…
– Не забудь про домашнее задание по гражданскому праву…
– Спасибо, что спас мои тенниски…
Минута молчания.
– На здоровье.
17 июля, 10 часов утра
Марию похоронили в сверкающем серебристом гробу. По небу плыли большие белые облака. Ей бы это понравилось.
20 июля, час ночи
Не понимаю, почему все это, зачем?
2 августа, 4 часа ночи
Не могу уснуть, не могу уснуть, не могу уснуть…
15 августа, 3 часа ночи
Сегодня мы полночи с папой не спали, а разговаривали. Пришли к единому мнению, что мне нужно переменить обстановку или я рехнусь. Папа умеет подбирать нужные слова. Я сказал ему, что чувствую себя страшно виноватым: я ведь не был влюблен в Марию. Если бы я ее любил, она, наверно, осталась бы жива. А папа сказал, что любовь не может помешать смерти, она лишь причинит человеку дополнительную боль. А потом добавил, что французский крестьянин, которого они убили во время войны, вовсе не был предателем, не сотрудничал с немцами. Это соседи его оговорили: просто они должны были ему деньги. Мы с папой долго сидели, не произнося ни слова. Затем он сказал мне, что все мы оступаемся. И не раз, и не два – так уж устроена жизнь.
11 сентября, 9 часов утра
Я сдал все выпускные экзамены. Папа дал мне тысячу долларов со словами, что для начала это неплохо. Сам не знаю, куда я поеду и на сколько. Я только знаю, что больше ни во что не верю, а мне надо обрести какую-то веру, иначе я не смогу существовать. Я знаю, что в мире есть, должны быть люди, которым известен ответ на волнующий меня вопрос.
Папа сказал, что, куда бы я ни поехал, мне нужно помнить о двух вещах. О том, что нельзя пить плохую воду и что нужно остерегаться змей. Я пообещал быть очень осторожным и в том и в другом вопросе. Потом мы долго обнимались, после чего он ушел печатать лунные карты. Надеюсь, с ним будет все в порядке после моего отъезда.
Я решил не брать с собой магнитофон – это непрактично, да и сейчас мне, в отличие от всех предыдущих лет, не нужен такой спутник. По дороге из нашего города я остановлюсь у могилы Марии – положу записку и маленькую стеклянную пирамидку, которую мне дала Эйприл. Еще я сделал некоторые подсчеты. Надеюсь, что к тому времени, когда я буду переплывать свой первый океан, невесомый прах моей мамы уже будет в море.