«Будьте уверены, принесут». Неловко я это сказал, потому что она на земляной холмик оглянулась. И еще неловкость допустил. «Сапожки, — говорю, — у вас маломерные, детский размер. Какой же вы номер носите?» Это я хотел отвлечь, чтобы про руку не думала, для женщины, мол, без руки не такая уж инвалидность.
«Дурак ты», — сказала она, отвернулась и стала раскачиваться корпусом от боли.
Вернулись мы к своим, тоже обстановка не наилучшая.
Фашисты пристрелялись из минометов, большие у нас потери в людях.
Лейтенант Карпова наших ребят собрала, стала проводить занятие по обращению с орудием. Народ у нас цепкий, быстро технику освоил. Но боеприпасу мало, на крайний случай берегли. Помпотех Соловьев Евгений Мартынович взялся стреляные орудийные гильзы на новую зарядку восстанавливать. Колдовал — не получилось.
Он с полным инженерным образованием, на производстве не работал, в конструкторском бюро служил. Привык там к обходительности. Здоровье у него не сильное, голос тихий, голова плешивая, руки маленькие — дамские. Но партийный товарищ. В боевой обстановке спокойной деловитостью ободрял. И стрелок оказался замечательный: протрет очки, дыхание задержит — и с первого выстрела свалит.
Всегда он деликатный, внимательный, будто каждый человек для него новость. Есть только к себе чуткие, а он каждого человека угадывал, его настроение.
Сидит в окопе, и вдруг лицо такое счастливое — объявляет:
«Обратите внимание, товарищи, пуля на излете щебечет, ну как молодой щегол». Люди изумленно смотрят: нашел о чем рассуждать. Он поясняет: «К войне, товарищи, надо привыкнуть, не обременять себя трагическими наблюдениями». Кивает на Василия Земина. «Вот вы, — говорит, — для меня образец самообладания. А чем, спрашивается, образец? Тем, что Земин в окоп книги из ротной библиотеки приносит. От бомбежки рядом с собой держит. Другие боеприпасы волокут, а он — книги. Конечно, книга полезна. Фокус такой получается: начнешь читать, и вдруг ничего нет, ни войны, ни немца, а есть нормальная человеческая жизнь, тоже, конечно, со всякими неприятностями, но ты тут ни при чем. Вроде сочувствующего наблюдателя, и только. Получается передышка, отдых».
Отремонтировали мы два танка старых образцов, но все-таки боевые машины, да еще на ходу.
Политрук на партийное собрание вопрос вынес. И так его поставил: конечно, танки нас сильно выручат, немецкие атаки отбивать. Но артиллерия авиации все равно танки снова расколотит. А у нас тяжелораненые, а также артиллерийский женский расчет, который все боеприпасы расстрелял. Есть возможность на этих двух прорваться к своим. Водители найдутся из числа ремонтников по моторам.