— Про Светкину воскресенскую квартиру в первый раз слышу, — быстро заговорила Кузнецова. — Как ее убили? Хоть не мучили? Она страшно боли боялась…
— Нет, снайпер работал. Продолжайте.
— В «Ирбисе» они с Русей Лагуш трудились, меня не брали. — Она усмехнулась невесело и раздавила окурок в пепельнице с таким выражением, как будто свернула голову мелкому зверьку. — Конкуренции опасались… Ну и слава богу! Как показали их по телику — они первым делом перегрызлись, а потом ударились в бега. Светка куда как умнее была — и то не убереглась. А Руся заявилась наверняка к тетке и заперлась в чулане, думает, никто ее там не найдет!
— А где ее тетка живет?
— Здесь, в соседнем доме.
— Хорошо, последний вопрос, — Турецкий перешел почти на приятельский тон, — кто был с ними тридцатого, кроме Замятина? Кто вообще в «Ирбисе» бывал, они вам рассказывали?
— Нет. Тайна фирмы. А может, Шмидт пригрозил им, что почикает, если протреплются.
— А вы знаете Шмидта?
— Что значит «знаю»! Его пол-Москвы знает. Лично мы не представлены.
— А как Калашникова и Лагуш на него вышли?
— Вышли! — Кузнецова фыркнула. — Подцепил их, наверное, однажды. Ну и оценил по достоинству.
— Понятно. Вы свободны завтра в первой половине дня?
— Есть деловые предложения?
— Есть. Подъедете в Генеральную прокуратуру, оформим протокол допроса. А сейчас проводите нас к Лагуш.
— Нет!
— Да. Вы же сами сказали, что она заперлась в чулане, никому не открывает и вообще у нее одна извилина. Вот вы ей мягко, по-женски объясните, что чем подробнее она нам все расскажет, тем живее будет. Можете разобрать пример с Калашниковой для убедительности.
Хмуренко. 11 апреля. 14.00
— Гм-гм. Вот что значит Европа. Не успели прилететь, уже кашель прошел, — сказал Хмуренко довольно.
С самого утра он охрип, говорить мог только шепотом, и то с превеликим трудом. Поэтому ни в Шереметьеве, ни в самолете он не перекинулся с Ладой и оператором ни словом, только красноречивым жестом указал на простуженное горло. Оператор, правда, сам был редкостным молчуном, а с Ладой поговорить было необходимо.
— Поздравляю, Александр Сергеевич, с исцелением главного органа. — Лада вертелась как заводная. — Швейцария мне заранее нравится. Где Веня? Он нас встречает? Вообще я жажду инструкций. Мы едем или ждем кого-то?
Вениамин Легенький (для коллег просто Веня), сотрудник центральноевропейского бюро ОРТ, ждал их у выхода из аэропорта. Хмуренко вчера предупредил его о своем прилете и попросил организовать несколько встреч.
— Куда едем? — справился Веня. — К коммунисту, в офис, в «BenOil» или вначале в гостиницу?