И конечно, он мгновенно подумал о том, что где семьдесят пять тысяч — там, без проблем, и все сто, если не больше. И тут Игорь Альфредович поклялся, что посвятит решению этой проблемы год жизни, а своего добьется. Надо будет — и больше года посвятит.
Раз есть проблема, повторял он про себя свое любимое изречение, над проблемой надо работать. А раз надо — будем работать.
И он начал работать. Он узнал все, что мог, про гэбэшного старика: и что он не очень здоров, и что не работает, а давно уже на пенсии, отчего томится и не знает, чем себя занять, и что живет один на нищенскую, в общем-то, пенсию… Да, такого вот деда — никчемного, никому не нужного, да еще, поди, с несмываемыми грехами за душой (не зря же все говорят, что он в органах служил!) — не зазорно и ограбить. Но тут главное — не спешить, все продумать, от начала и до конца, да так, чтобы потом осечек не было.
— Не столько силой, — внушал себе Игорь Альфредович, — сколько хитростью. Да-да, сила и хитрость.
Так появился сначала Димон. Потом Алла.
Димка, Димон, был его руками, а стало быть, силой.
Димон — это сила.
Алла — это хитрость…
Они все были одного поля ягода: Алла, которая имела за плечами судимость и запрет на занятие врачебной деятельностью, Димон, с которым Игорь Альфредович куковал в одной камере СИЗО, на соседних нарах. Хотя, усмехался про себя Игорь Альфредович, то, что у них у всех троих судимости, еще не делает их родными. Но и чужими их уже не назовешь, верно? Тем более что с Аллой у них отношения уже давно больше, чем просто деловые, да и Димон ему кое-чем обязан. Если бы не Игорь Альфредович — либо сидел бы малый уже по новой за сбыт наркоты, либо подох от передозировки, передоза, как у них, у наркоманов, это называется. Одно хреново: сам меньше употреблять стал, зато развернулся с подачи Игоря Альфредовича с этой наркотой проклятой так, что уже не остановишь. Бизнес, говорит. Бизнес, конечно, судя по всему, очень прибыльный, но сам Игорь Альфредович в него не полезет. Да и Димона терпит рядом только потому, что тот нужен, а как все кончится — сразу же постарается от него избавиться. Слишком опасная это дружба. Случись с ним что — обязательно за собой потащит…
Подслушанный тогда в пивной разговор разбудил в нем подлинное вдохновение. Нет, конечно, на настоящую уголовку, на мокрое дело он не пойдет, о чем речь, а вот придумать что-нибудь этакое… Неужели же он, интеллигентный человек, имеющий такой житейский опыт, которого нет, наверно, ни у одного из его конкурентов-книжников, не сумеет как-нибудь так изящно обтяпать это дело со стариком прокурором, чтобы он ничего не заподозрил, а если даже и заподозрил, то уже не мог бы ничего изменить?