Итак, «Люци» снабжал Радо, а через него Москву тщательно подготовленной дезинформацией. Британская «Энигма», вопреки мнению Судоплатова, никакого отношения к нему не имела. Ведь англичане перехватывали подлинные германские радиограммы и не стали бы снабжать своего союзника ложными сведениями. Можно, конечно, допустить, что какая-то из германских спецслужб (либо абвер, либо внешняя разведка РСХА, которую возглавлял Шелленберг) использовала Ресслера «втемную». Но верится в такое с трудом. Ведь «Люци» очень скоро должен был задаться теми же вопросами, что и Радо в мемуарах: каким образом берлинские «друзья» могут передавать такой большой объем информации по радио, но не бывают при этом запеленгованы? Мысль Радо о том, что кто-то из агентов пользовался служебной радиостанцией, может вызвать только улыбку. Радиограммы ведь еще надо было шифровать. Интересно, в каком германском министерстве или штабе шифровальщик покорно шифровал бы донесения, адресованные неприятельскому командованию, ничего при этом не заподозрив? Единственно верный вывод, к которому должен был бы очень скоро прийти Ресслер, заключался в том, что агенты работают с ведома и по поручению германских разведывательных органов, предоставивших им штатные радиостанции. Но раз «Люци» продолжал регулярно кормить Москву (а равно Берн, Лондон и Вашингтон) ложными сведениями, приходится сделать заключение, что он сам был двойным немецким агентом и вступил в контакт со швейцарской, советской, британской и американскими разведками под контролем абвера, гестапо или службы Шелленберга.
В свете этого предположения становится понятно, почему «Люци» никогда не называл подлинных имен и должностей своих агентов. Соображения секретности, направленные на то, чтобы избежать их провала, думаю, тут были ни при чем. В Москве ведь прекрасно знали биографии Харнака, Шульце-Бойзена и других членов германской ветви «Красной капеллы», но отнюдь не это, а пеленгация радиопередатчиков, использовавшихся агентами, и арест радистов, выдавших шифры, привели разведчиков-антифашистов к гибели. Ресслер, по всей вероятности, не называл своих агентов, потому что Москва или Лондон смогли бы тогда послать своих людей в Германию, чтобы попытаться связаться с этими людьми напрямую, и игра, которую вели германские спецслужбы, была бы сорвана.
Самое удивительное, что по крайней мере в Москве данным «Люци» безоговорочно доверяли. Это следует из мемуаров как Радо, так и Судоплатова. Дело тут, наверное, в том, что советская войсковая разведка вплоть до конца 1943 года, да и позднее имела очень неполные представления о силах вермахта, находящихся на Восточном фронте. «Языков» и документов, которые могли бы раскрыть группировку противника, захватывалось слишком мало, а радиоразведка из-за низкой технической базы и нехватки квалифицированных переводчиков с немецкого не могла поставлять сведения о противнике в необходимом объеме и с требуемой оперативностью. Также и авиаразведка не давала нужной информации, как из-за господства люфтваффе в воздухе, так и из-за низкой квалификации пилотов и летчиков-наблюдателей.