единственного шанса стать матерью, ей даже не было жаль своего ребенка –
она еще не свыклась с мыслью, что внутри у нее живет крошечное существо,
которое скоро станет полноправным членом общества… Ей было жаль себя.
– Вы бы слышали, как эта женщина просила нас, умоляла сделать хоть
что-нибудь, чтобы сохранить этого ребенка! Вот тогда-то я действительно
пожалел, что медицина не всесильна. Вы понимаете, к чему я все это веду?
Карина кивнула:
– Намекаете, что я тоже не смогу иметь детей?
– Даже не намекаю – я говорю прямо: очень велика вероятность, что это
ваш последний аборт, впрочем, как и беременность. И пусть вам всего-то
двадцать один год, и задумаетесь вы о детях аж лет через десять, но сделать-
то уже ничего не сможете.
Неожиданно даже для самой себя Карина разрыдалась. Она плакала,
уткнувшись в плечо врачу, размазывая черные от туши слезы по белому
материалу халата, и даже не замечая этого. Врач замечал, но ничего не
говорил, просто гладил по волосам неразумную пациентку.
Наконец, когда поток слез иссяк, Карина поднялась. Она подошла к
зеркалу, висящему над рукомойником, достала влажные салфетки, вытерла
лицо.
– Спасибо вам! – впервые в жизни она была кому-то благодарна. Кому-
то еще, кроме матери.
– Не за что, – ответил врач. – Это моя обязанность – спасать людей, что,
впрочем, я сейчас и пытался сделать. А вы не просто пациентка для меня…
Карина удивленно вскинула брови.
– …да-да… не просто пациентка… Карина, я настолько хорошо вас знаю,
что считаю почти родной, – продолжил Дмитрий Анатольевич. – Могу я дать
вам совет?
– Конечно.
– Тот молодой парень, что приходил как-то с вами, кто он? Ваш жених?
– Влад? Да, он мой жених. Правда, уже бывший…
– И хорошо, что бывший, – с облегчением выдохнул врач. – Он все-
равно не подходил вам. Как я понимаю, этот Влад – отец ребенка?
– Да.
– Ну, все понятно. Больше вопросов задавать не буду. Кроме одного: вы
не хотите сегодня сходить куда-нибудь, поужинать?
Карина улыбнулась, пожала плечами: а почему бы и нет? В конце-то
концов, этот Дмитрий Анатольевич вполне симпатичный, и старше всего-то
лет на пятнадцать…
100
– Хочу! Обязательно куда-нибудь сходим.
Домой Карина ехала очень медленно, уступая дорогу всем желающим
ее перейти, особенно мамашам с колясками: «Все-таки, мы с ними почти как
родные» – думала Карина, осторожно нажимая на газ. В душе она
испытывала необъяснимый страх, волнение: за своего будущего ребенка, за
себя, но через какое-то время все волнения рассеялись – осталось только
чувство превосходства, превосходства над матерью, над Владом – над всем,