– Да как сказать… Хотя тоже не местный, но вся шушера туземная у меня вот где. – Я сжал выразительно кулак.
– А что же тогда попался? – усмехнулся Кузьма.
– Думаешь, надолго?.. Процесс идет. Адвокаты работают. Кое-кого подмазать осталось. И гуд бай, казенный дом… «Я вышел чистым и ни в чем не виноватым», – как пел Шуфутинский.
– Так уверен в себе?
– Больше не в себе. А в своем месте в этом мире…
Вечером в камеру заехал новый пассажир, который тут же стал создавать проблемы. Толстый, килограмм ста пятидесяти живого веса, битюг был задержан за причинение ножевых ранений. Судя по вытатуированной на плече свастике, принадлежал он к фашикам и был отмороженным на всю голову. На вопросы отвечал хамски. И перво-наперво попытался вытурить с занимаемой самой лучшей койки тихого пожилого мошенника в особо крупных размерах Леву Гойтмана. Тот, человек вежливый и авторитетный, немножко обалдел от такого наезда. Естественно, за него по приказу Порфирия подписались Алабай и Дрын, попытавшиеся призвать фашика к порядку. И были размазаны о стенки – бугай снес их без особого труда.
Это был непорядок. Пришлось вмешаться.
Места для драки и маневра в камере не было, что для такой туши преимущество – наляжет массой, прижмет и раздавит. Но я не собирался устраивать рестлинг. Изловчившись, я врезал фашику пяткой между ног – без волшебного, разрекламированного в голливудвских фильмах убийственного эффекта, но удара хватило, чтобы противник на миг расслабился и потерял ориентацию. Тут я его достал боксерской двойкой, убедившись в очередной раз в истине – чем больше шкаф, тем громче падает. Этот шкаф рухнул массивно, как раненый слон. Правильно говорят боксеры – голова не бицепс, ее не накачаешь. Хорошо поставленный удар в челюсть выводит любого бугая из строя. А удар у меня поставлен очень хорошо.
Пока фашик приходил в себя, пытаясь понять, какой кувалдой его приголубили, Алабай и Дрын навалились на него, скрутили.
– Ну все, сука, ща вешать тебя будем! – прошипел лысый. – На простыне!
Сказано было для острастки, но бугай поверил. И как-то тонко, но очень громко заверещал:
– Помогите!
Сразу вспомнился фильм «Джентльмены удачи», когда Никола Питерский орал: «Хулиганы зрения лишают».
Дальше все закрутилось. Заскочили охранники. Всех поставили к стенке, а кое-кого и уронили сгоряча. Но последствий от инцидента не последовало. Только отморозка увели в другую камеру. Судя по всему, этого фокусника тут знали хорошо.
На этом всё успокоилось. И время потекло тягостно медленно, как оно может течь только в замкнутом пространстве, где люди не озабочены работой или иным видом деятельности. Скука была смертная. Ее пытались побороть байками да постоянно включенным приемником. У меня же была книжка Сунь Цзы: