— Скажи, а твоя семья не будет против меня из-за того, что я белая?
Джеймс рассмеялся и ответил: все это чепуха. Потом они долго и весело болтали, пили и занимались любовью. Их отношения тогда представлялись ей идеалом взаимопонимания.
Но ей так и не суждено было познакомиться с его родителями. Она поняла это, лишь когда он бросил ее.
Она не могла поверить, что это случилось, но вскоре после того, как они расстались на время, Джеймс привез все ее вещи, оставшиеся в его квартире.
Когда он положил пакеты на диван, у Джорджии перехватило дыхание от ужаса. Она плакала и умоляла Джеймса не покидать ее, потом перестала есть и спать, а затем начала есть слишком много. «Сникерсы» и чипсы, гамбургеры и булки, пирожные с кремом, мороженое, пицца и торты… Она ела все, что покупала или находила в холодильнике. Даже самый дешевый фастфуд.
«Если ты столько ешь, то стоит задуматься, не беременность ли тому причиной?» — предположила как-то одна ее подруга, поборница здорового питания и экзотических диет.
Джорджия насторожилась. Месячные у нее действительно запаздывали. Даже слишком. И это уже само по себе было тревожным симптомом.
И что ей оставалось делать после этого? Вернуться назад в свой маленький городишко в Пенсильвании? Можно ли вообще пережить унизительное возвращение к родителям и в двадцать четыре года признать, что ее карьера летит к черту? Или ей все же стоило немедленно обратиться к врачу и сделать аборт? Джорджия проводила все свое время за чтением и разбором рукописей и писем в редакцию и поеданием самых сладких и высококалорийных маффинов.
Она решила ничего не предпринимать, просто пустила все на самотек и продолжала жить так, словно ничего не произошло, пока ее положение не стало очевидным для всех. Перед тем как купить билет на поезд, чтобы возвратиться к родителям, Джорджия отправилась прогуляться в Сентрал-парк. Она не видела иного выхода, кроме как обратиться за помощью к отцу и матери, однако ее гордость была уязвлена, а самолюбие изранено необходимостью признаться в случившемся.
— Мы очень счастливы, что ты вернешься домой, — сказал ей по телефону отец, опередив тяжелый вздох матери.
— Ты совершила ошибку, поверив обещаниям мужчины, — вмешалась мать. — Это же очевидно: ему нужно от тебя только одно. Ты не подумала о последствиях и ступила на скользкую дорожку; не все родители повели бы себя так снисходительно по отношению к опозоренной дочери.
Джорджия представила недовольное выражение на лице Бесс, сурово сжатые губы — она неоднократно видела это в детстве — и молча слушала их спор о том, на каком поезде ей лучше ехать. Она была настолько измотана физически и морально, что готова была согласиться с любыми их требованиями.