– Я хотела бы… заявить о пропаже человека. Возможно, об убийстве.
Полицейский вскинул брови, такие светлые, что они были почти неразличимы на его лице.
– Кто пропал?
– Моя сестра-близнец, – Эмма надеялась, что у нее хватит выдержки рассказать обо всем логично, но, стоило произнести эту фразу, как слова полились потоком. – Вчера вечером я была уверена, что неправильно ее поняла и все вот-вот разъяснится, но сегодня утром нашла эту записку.
Она поспешно бросила листок бумаги на стойку. В мертвенном свете ламп слова «Саттон мертва» выглядели еще более угрожающими.
Офицер внимательно прочитал послание, беззвучно проговаривая каждое слово. Потом прошептал: «Саттон?» – будто что-то припоминая, и лицо его тут же прояснилось. Сняв трубку телефона, он нажал на кнопку:
– Квинлан? Свободен?
Вернув трубку на рычаг, он повернулся к Эмме, указывая на оранжевый стул возле стойки:
– Подождите здесь.
Эмма кивнула. Офицер взял записку и направился куда-то в глубь отделения. Приглядевшись, Эмма различила там наполовину застекленную дверь с табличкой «Детектив Квинлан». Когда полицейский вошел внутрь и закрыл дверь за собой, Эмма все равно могла видеть его силуэт: он остановился напротив и, активно жестикулируя, заговорил с кем-то невидимым.
Дверь открылась снова, и двое вышли из кабинета. Детектив Квинлан оказался немолодым мужчиной, высоким и темноволосым. В руках у него была желтокоричневая папка с документами и кружка с эмблемой Аризонского университета. Заметив Эмму, он скорчил недовольную гримасу:
– В который раз! – недовольно произнес он. – В который раз!
Эмма огляделась по сторонам в надежде, что эта реплика адресована кому-то другому, но рядом никого не было.
– Прошу прощения? – как можно вежливей переспросила она.
Квинлан оперся рукой на спинку ее стула:
– Признаю, угроза убийства – это что-то новенькое, Саттон, но сколько можно?
Услышав имя сестры, Эмма вздрогнула:
– Но я не Саттон! Разве офицер не сказал вам? Я ее близнец, Эмма. С моей сестрой случилось что-то страшное, а теперь ее убийца угрожает и мне! Это правда!
– Ты говорила то же самое, рассказывая мне о трупе у подножия горы Леммон в прошлом году, – Квинлан говорил сквозь стиснутые зубы, едва сдерживая раздражение. – За то, что твой сосед держит девяносто чихуахуа в домике для гостей, ты тоже готова была поручиться. И я точно помню, как кое-кто клялся мне, что слышал детский плач в мусорном баке у закусочной, – он постучал пальцем по папке. – Я записываю все твои «гениальные» сообщения.
Эмма уставилась на надпись «Саттон Мерсер», аккуратно наклеенную на папку. Слова детектива живо напомнили ей о Дэвиде, родном сыне ее бывших опекунов: тот каждую неделю звонил в полицию и пожарную часть, чтобы сообщить, что горят биотуалеты на соседней строительной площадке. Ему нравилось наблюдать за летящими к месту происшествия машинами с мигалками. Диспетчеры экстренных служб отследили номер шутника и поймали его с поличным, после чего развлечения прекратились. А потом случился настоящий пожар, Дэвид позвонил в службу спасения… и ему никто не поверил. Все, как в старой сказке. К тому моменту, как наряд все-таки приехал, от половины дома остались только головешки. Мальчика с тех пор так и дразнили: «Пожар! Пожар!»