– Стань такой, какой желаю!
В то же мгновение сосны вокруг стремительно уменьшились, а голова ее оказалась на уровне их вершин. Хотя, конечно, это ей только так показалось, что сосны стали меньше, на самом деле это она так выросла – сделавшись с них ростом.
– Что ты задумала, моя госпожа и повелительница?! – испуганно вскричал Чур-чур.
Его волшебная палочка не касалась, он остался своих обычных размеров, и голос его вновь прозвучал для Насти комариным писком. Он и сам казался теперь Насте размером с комара.
– А вот увидишь, – шепотом ответила ему Настя. Она опасалась, что если ответит во весь голос, то это прозвучит как раскат грома.
Следом за тем она раздвинула рукой стволы сосен, словно ветви какого-нибудь кустарника, пригнулась, чтобы лучше видеть, и взгляд ее тотчас схватил зайца, гнавшего перед собой волка. Надо сказать, самого волка с такой высоты она и не заметила.
В следующее мгновение рука ее просунулась между соснами – и заяц, отчаянно заперебирав лапами, взлетел в воздух. «Съем-растопчу, на морковку пущу!» – крик его прервался, превратившись в отчаянный визг. Ох, он, должно быть и обалдел. Представьте себя на его месте. Чтобы вдруг ни с того ни с сего, на ровном месте взмыть в воздух, словно Верблюд. Но Верблюда для полета по небесам Король-обжора наградил крыльями, а тут без всяких крыльев. Правда, за шкирку, почувствовал заяц, его кто-то держал, но кто это мог быть, когда никого рядом не было, и значит, держать его было некому? Но еще больше обомлел заяц, когда из этой пустоты вокруг, прямо в морду ему дохнул голос:
– Будешь еще за волками гоняться и издеваться, посажу на верхушку сосны и будешь там куковать.
– Зачччем… почччему… куковать? – задал этому невидимому голосу вопрос заяц. Он до того перепугался, что ничего не соображал. – Я-яя не ку-ку-кушка. Я-яя ку-ку-ковать не умею.
– Придется, – сообщил ему невидимый голос. – Если не перестанешь волков гонять.
– Я-яя… – весь дрожа, ответил голосу заяц, – ннникогда… бббольше ннникогда… стороной обходить буду!
– Смотри, – ответил голос. – А то придется куковать. Хоть и не кукушка.
После чего заяц обнаружил, что спускается по воздуху от вершин сосен к их подножию, лапы его коснулись земли – и невидимая рука, державшая его за загривок, исчезла.
– Смотри! – снова произнес голос. – Если что – и куковать.
Оказавшись на земле всеми четырьмя, заяц припустил от места своего чудесного вознесения к вершинам сосен, что было сил. Он несся с такой скоростью, что задние лапы у него не успевали за передними (а может быть, это передние не успевали за задними), и пару раз даже перекувыркнулся через голову. Но он, по правде говоря, согласился бы перекувыркнуться через голову хоть десять раз, только бы побыстрее, побыстрее умчаться от этого страшного, ужасного, жуткого места.