– Ты меня совсем позабыл, кузен, – сказала Верити. – И вот я здесь, жду тебя. Причем уже сорок с лишним минут.
Росс поцеловал Верити в щеку.
– Надо было прислать записку. Я ездил в Труро. Разве Джуд тебе не объяснил?
– Объяснил и даже предложил садовый стул. Но я испугалась, что он подо мной развалится, и не стала садиться. О Росс, во что превратился твой бедный дом!
Росс оглянулся. Вьюнок почти целиком увил оранжерею, отцвел и уже начинал подгнивать.
– Ничего, все поправимо.
– Мне так стыдно, что мы сюда не заезжали, – призналась Верити. – Что я не заезжала. Эти Пэйнтеры…
– У вас у самих было много дел.
– Да, правда. Вот только теперь, когда урожай собрали, появилось немного свободного времени. Но это не оправдание.
Росс посмотрел на кузину сверху вниз. Хотя бы она осталась прежней – все та же стройная фигурка, распущенные темные волосы и большой рот. Верити пришла из Тренвита без шляпы, в повседневном платье и небрежно наброшенном на плечи серо-голубом плаще.
Они направились в сторону конюшни.
– Я только что купил лошадь, – сообщил Росс. – Ты, наверное, ее уже видела. Старый Сквайр никуда не годится, а Рамут сослепу не замечает камней и рытвин.
– Расскажи мне о своем ранении, – попросила Верити. – Нога еще сильно болит? Когда это случилось?
– О, уже давно. На реке Джеймс. Ерунда.
Верити искоса глянула на кузена.
– Да, ты же у нас не из тех, кто демонстрирует свою боль.
– А вот и лошадка, – сказал Росс. – Заплатил за нее двадцать пять гиней. Как по-твоему, выгодная сделка?
– А разве она, – Верити запнулась, – разве она не хромая? Фрэнсис говорит, что… якобы у нее правая нога…
– Заживет быстрее моей. Эх, вот бы каждую рану можно было исцелить, просто сменив сапоги.
– А как ее зовут?
– Этого никто не знает. Специально тебя ждал, чтобы выбрать имя.
Верити откинула назад волосы и прищурила один глаз:
– Хм… Я бы назвала ее Смуглянка.
– Это почему?
– Вот из-за этой черной полосы. А еще, чтобы отдать дань ее новому хозяину.
Росс рассмеялся, расседлал Рамута и принялся чистить, а его кузина стояла, прислонившись спиной к двери конюшни, и болтала о всяких пустяках. Отец Верити часто сетовал на то, что дочери «не хватает изящества», то есть она не умеет вести светские беседы, которые в приличном обществе считаются хорошим тоном. А вот в компании Росса Верити всегда чувствовала себя легко и свободно.
Он пригласил ее остаться на обед, но она отказалась.
– Мне скоро нужно возвращаться. Отец уже не такой прыткий, и мне о многом приходится заботиться самой.
– И, я полагаю, ему это нравится. Но прежде чем попрощаться, давай прогуляемся к морю. Когда еще ты ко мне выберешься?