– Да, Весёлые горы – это евангельская страничка нашей жизни. Здесь мы все равны, было ответом».
На могиле инока Григория (от могилы о. Максима 5 вёрст):
Местность у о. Григория была живописнее всех остальных могил. В особенности красива группа камней, расположенная у самой дороги и служащая как бы преддверием поляны с могилой. Камни носили название Потной горы. Подвижник Григорий был иконописцем и по преданию большую часть своих икон написал на вершине названной группы камней, откуда открывался поэтический вид на окружающий лес – ближайшие горы и долины».
На могиле о. Павла. (самая дальняя от Карпушихи):
«Могила о. Павла расположена у самой подошвы горы Старик, считающейся самой высокой в центре гор Среднего Урала.
Молились на последней могиле буквально круглые сутки. Чрезвычайно красива и поэтична была последняя ночь на 29 июня (по старому стилю). Молитва закончилась в час ночи. После молитвы над тысячной толпой на возвышении появилась худощавая хрупкая фигурка начетчика А. Т. Кузнецова с белокурой головой и с блестящими глазами. Лицо Кузнецова освещал пламенем свечи старец – инок Антоний.
Кузнецов обратился к паломникам с речью, в которой призывал верующих хранить заветы Христа, о любви и правде, которую так стойко осуществляли в жизни досточтимые подвижники Весёлых гор.
Голос проповедника плавно лился в толпу в тишине звездной ночи, так гармонировавший с народной проповедью на поляне. Наблюдавший эту картину художник воскликнул:
– Да, это же, первый век, и пред нами первые христиане!
Совершенно справедливо, что молившиеся перед нами христиане 20 века удивительно были похожи на первых христиан».
По легендам и рассказам паломников В. Санин сделал краткое описание жизни достойных старцев:
«Подвижник Григорий был иконописцем и, по преданию, большую часть своих икон написал здесь на горах».
Между тем, краевед из Первоуральска В. Н. Трусов установил, что инок Григорий произошёл из семьи Невьянских иконописцев Коскиных.[13]
Обучался он у П. Ф. Завёрткина. В 1766–1767 г. по поручению заводских старообрядцев ездил в Москву и Петербург, затем ушёл в скит инока Максима, и они оба принимали участие в старообрядческом соборе 1777 года на Невьянском заводе, посвящённом вопросу о священстве. Около 1781 года вместе с братией удалился на Весёлые горы, в леса, где и оставался до самой смерти. Но установить точную дату его смерти не удалось.
А вот дата смерти инока Максима – примерно 1782–1783 год, то есть через два года после того, как о. Григорий пришел в его скит. Не известно, в каком возрасте умер о. Максим, но явно в почтенном возрасте, как и о. Григорий.