– Зачем ты заперлась? – сказал он. – Извини, что я тебя поднял.
– Я оставила дверь открытой. Понять не могу, что с ней случилось.
– Иди скорей обратно в постель, а то простудишься.
Он вошел в гостиную и зажег газ. Она последовала за ним и подошла к камину.
– Хочу погреть ноги. Они совсем заледенели.
Он сел и стал снимать ботинки. Глаза его блестели, щеки пылали. Она подумала, что он выпил.
– Тебе было весело? – спросила она с улыбкой.
– Да, я чудесно провел время.
Филип был совершенно трезв, но все еще возбужден веселыми разговорами и смехом. Этот вечер напомнил ему жизнь в Париже. У него было отличное настроение. Он вынул из кармана трубку и набил ее.
– Разве ты не собираешься лечь? – спросила она.
– Пока нет. Сна ни в одном глазу. Лоусон был великолепен. С самого моего прихода и до конца вечера он слова никому не дал сказать.
– О чем же вы говорили?
– А Бог его знает о чем! Обо всем на свете. Поглядела бы ты, как мы кричали наперебой во все горло и никто друг друга не слушал.
Филип рассмеялся от удовольствия при одном воспоминании, и Милдред тоже рассмеялась. Она была уверена, что он выпил больше, чем следует. На это она как раз и рассчитывала. Уж она-то знала мужчин.
– Можно мне сесть? – спросила она.
Не успел он ответить, как она уже сидела у него на коленях.
– Если ты не собираешься ложиться, тебе лучше накинуть халат, – заметил он.
– Ничего, мне приятно и так. – Обняв его за шею и прижавшись щекой к его щеке, она спросила: – Отчего ты со мной такой нехороший?
Он попытался встать, но она его не пустила.
– Я люблю тебя, Филип.
– Не болтай чепухи.
– Это не чепуха, это правда. Я без тебя жить не могу. Я хочу тебя.
Он освободился от ее объятий.
– Пожалуйста, отойди. Не валяй дурака и не ставь меня в идиотское положение.
– Я люблю тебя, Филип. Я тебе сделала много плохого, дай мне это загладить. Так больше продолжаться не может, это противно человеческой натуре.
Ему удалось соскользнуть с кресла, и она осталась одна.
– Поздно!
Она разразилась душераздирающими рыданиями.
– Но почему? Как ты можешь быть таким жестоким?
– Наверно, я тебя слишком любил. Страсть перегорела без остатка. Самая мысль о близости приводит меня в ужас. Я не могу на тебя сейчас смотреть, не вспоминая и Эмиля, и Гриффитса. Тут уж ничего не поделаешь: наверно, все дело в нервах.
Она схватила его руку и осыпала ее поцелуями.
– Не смей! – закричал он.
Она снова упала в кресло.
– Я больше так не могу. Если ты меня не любишь, я лучше уйду.
– Не дури, тебе некуда уйти. Можешь тут жить, сколько захочешь, но лишь при одном условии: мы будем друзьями и только.