— Да, живы. Если бы их больше не существовало — я сказал бы вам об этом сейчас же.
— Ах, слава Богу!.. Значит я не явился слишком поздно! Мы их спасем!
— Ого! Какая уверенность! Они, ведь, в лагере и вы уже раз так ловко обработали Тимура, что теперь, вторично, уж он не попадет впросак так легко…
— Я рассчитываю на вас. А теперь — расскажите же мне— что делается в лагере, что об этом вам известно?
— Известно, что дело Тимура обстоит неважно! Я что-то смутно слышал о больших сражениях. Очень понятно, что Европа не дает себя съесть без сопротивления. Некоторое время мы были в Ангоре, затем в Копиэ, но вдруг снялись с лагерей, попятились назад и, вот уже несколько дней, как расположились у развалин Ниневии. И вообще от всего этого добром для Тимура не пахнет.
— О, да! И даже более, чем вы подозреваете! Неужели вы не слыхали о том, что произошло?
— Разумеется, не слыхал. Я оставляю лагерь лишь только, чтобы прогуляться на аэронефе, как вы. Я — личный врач Тимура и его интимного придворного кружка. Мы окружены его гвардией и до нас едва долетают звуки выстрелов.
— Вы видите Надю и Капиадже?
— Понятно! Не каждый день, а лишь только тогда, когда им нужны мои медицинские услуги. Но, признаться сказать, им этих услуг понадобилось не мало. Я не знаю, что там у вас вышло, когда вы убегали, но Надю принесли к нам обратно с добрым ударом кинжала в легкое.
— Надя была ранена?!
— Вы не знали?
— Абсолютно! Аэронеф был стремительно поднят вверх Полэном; нас догнал Тимур и мы могли быть схвачены. Я взошел первым. Полэн счел нужным спасти меня и покинул всех остальных.
— Молодец, узнаю его! Да, Надя получила удар кинжалом. Капиадже была доставлена в обмороке. Она чуть не умерла от воспаления мозга это-то и спасло меня самого. Но про свои делишки я расскажу вам потом. Словом, главное — я поставил на ноги обеих женщин и, хоть они еще и бледны до сих пор от пережитой встряски — но живы, хотя, признаться сказать, не похоже, что слишком этому радуются.
— Они живы и это самое главное. Теперь, доктор, вот что— вы должны проводить меня и Полэна в лагерь, чтобы я мог их обеих увидеть. Мы все равно туда направлялись, но не ожидали, что встретим такую заручку!
— Я могу ввести вас в лагерь, но ничего не в силах сделать другого. Надя и Капиадже никогда не покидают своих палаток. Самое большое это то, что они могут придти ко мне. Они часто присылают ко мне женщин гарема. Когда же меня призывают к ним — Тимур велит нас всех тщательно стеречь. Теперь он стал очень подозрителен.
— А где сейчас сам Тимур?
— Он около трех дней, как в отъезде.