- Переведи ему! - крикнул Хенке переводчику, усаживаясь в машину рядом с шофером. - Надо торопиться!..
- Залезай скорее! - крикнул Хефтлигер. - Господин штандартенфюрер ждет!
Борщенко влез в машину, держа автомат на изготовку.
- Что тут у тебя произошло с Шакуном? - спросил Хенке не оглядываясь. - Из-за чего такая драка? Придется вам расплачиваться за погром… Да…
Борщенко молчал.
- Переведи ему! -приказал Хенке Хефтлигеру. - Пора бы уже научиться нашему языку. И пусть он приведет себя в порядок!
- Подрались! - коротко сообщил Борщенко. - Поспорили.
Он осторожно положил автомат на колени, платком вытер вспотевшее лицо, быстро застегнул гимнастерку и удивился, что из нагрудного кармана не выпала расческа. Причесался.
Делая все это, он думал: «Если Шакун при мне появится у полковника, - буду стрелять в него, в полковника, в Хенке. Все равно разоблачение - дело минут. Конец…»
Он извлек из кармана пистолет Шакуна, вытащил его из кобуры и, вместе с запасными обоймами, опять засунул в карман. Кобуру бросил под ноги и запихнул под сиденье.
Теперь он был готов к бою и твердо положил руки на автомат. «Живым не сдамся…»
Машина остановилась у главного управления, и все трое прошли в вестибюль.
В это самое время, когда Борщенко очутился в вестибюле штандартенфюрера Реттгера, ожидая появления там Шакуна и своего разоблачения, - в это время в гавани шла разгрузка судов. Стучали лебедки. Отряды Митрофанова и Анисимова, скрывая под одеждой оружие, уже давно занимали свои места.
В капитанской каюте судна «Берлин» продолжалась попойка. Капитан подводной лодки - Густав Рейнер - разбушевался до штормового балла.
- Мне надо быть на месте майора! - кричал он.- Я давил бы русских каждый день - перед завтраком, обедом и ужином! Для повышения аппетита!..
- Если у тебя так горит нутро, - выйди на палубу и отведи свою душу, - предложил Лутц. - Там этих русских сейчас полным-полно.
Рейнер несколько секунд ошалело смотрел на Лутца, а затем загорелся:
- И выйду! И выдеру несколько сорняков!
Шатаясь, Рейнер встал, разыскал свои ремни с пистолетом и кортиком, с трудом напялил все на себя и отправился на палубу. Следом за ним, ожидая развлечений, поддерживая друг друга, зашагали и оба надводных капитана.
На палубе Рейнер наткнулся на Митрофанова, который был за старшого над русскими. Он расставил их по заранее намеченному плану и наблюдал за работой, помогая там, где было особенно трудно. Настроение у Митрофанова было решительное. С нетерпением ожидал он приближающегося часа, когда должен будет дать сигнал для действий отрядов на обоих кораблях одновременно.