Он едва заметно кивнул и слегка развернулся ко мне правым боком. Я чуть сдвинулся, прикрывая происходящее от стоящих ниже и, стараясь не мельтешить, вложил послания. Он тут же засунул в карман руку и протолкнул конверты глубже.
Уф... Я провел матерчатой перчаткой по лбу, стирая пот. Немного выждал, потом сказал:
- Хорошо. Теперь пройдись по ступеням вверх. И не оборачивайся, не надо.
Он обреченно вздохнул, но затем начал подъем, пусть и весьма неторопливо. Понимаю - такую тушу тащить вверх непросто...
Выйдя вместе со всеми из вестибюля, я еще раз проконтролировал обстановку. Сначала пришлось поволноваться: и Рафаэль, и приметные попутчики устремились в подземный переход. Но потом итальянец встал дожидаться троллейбуса, усатый дед энергично двинулся налево, вдоль забора возводимой к Олимпиаде гостиницы "Космос", а женщина в приметной шубке, напротив, ушла направо, к дому с надписью "Электротовары" на крыше.
Я еще раз стер пот с покрасневшего лица. Проклятая вегетатика: похоже, она каждый раз выдает меня с головой.
Когда троллейбус увез итальянца, а слежки за ним я так и не обнаружил, из меня словно выдрали позвоночный столб. Я, конечно, заставил себя проехать еще пару остановок на метро, осторожно при этом проверяясь, но чувствовал себя в лучшем случае тряпичной куклой. В такси я почти что вполз.
- Шереметьево, опаздываю, - сказал водителю негромко, и совершенно без сил откинулся на спинку.
"Пронесло?" - подумал неуверенно, а потом со злобной решительностью приказал себе: - "Нет, все, с этой самодеятельностью надо завязывать. По грани хожу. Хватит. Господи, как же хорошо, что все это позади! Теперь до осени - ничего сложнее школьных олимпиад!"
Конечно, это была иллюзия, но тогда я об этом еще не догадывался.
Понедельник 06 марта, утро
Ленинград, Измайловский пр.
- Вместе весело шагать по просторам... - я присоединился, напутствуя уходящих родителей, к летящей из радио песне. Мою иронию проигнорировали.
- Не опоздай, смотри, - оставила мама привычное указание.
Я мотнул головой и закрыл за ними дверь. "Пионерская зорька" закончилась, пошли "Новости". Убрал звук, и ноги сами занесли меня в комнату. Я еще раз озабоченно изучил трещинки на потолке - после вчерашних экзерсисов ко мне вернулась паранойя.
Вообще-то я люблю этот кусочек утра - полчаса неторопливого одиночества до выхода в школу: отличное время, чтобы помечтать за завтраком о чем-нибудь в собственное удовольствие. Если правильно настроиться, то время течет лениво, словно большая-пребольшая вода над головой, и будущее наливается красками; пусть это все в грезах, но все равно приятно.