Помощница судьбы. Пенталогия (Бердичева) - страница 86

- Так. А папа у нас кто? И почему я ушел на шхуну из вашего дома? Или выгнали? – нахмурилась я.

- Нет, - с жаром наклонился к моему лицу собеседник, - ты сам ушел. Захотел быть самостоятельным. Вот шхуну купил, иногда за рыбой да крабом ходишь к островам. Вдвоем со шкипером. – поджал губы парень.

- А-а, - догадалась я, - папе наверняка не понравилось, что ты за мной всюду таскаешься, да университет прогуливаешь?

- Ты вспомнил! – засияли глаза Корина.

- Догадался. – лаконично остудила его пыл. Как бы ненароком не запутаться с этими родами! Парень я теперь, не тетка, и не девушка. Вот дела! Я горько помотала головой.

- Что, голова болит? – сочувствующе спросил Корин.

- Нет. Так кто у нас папа? И чем я зарабатываю на жизнь?

- Папа – начальник порта. Ты не обижайся на него, он не со зла тебя отругал. Это я во всем виноват. Но я ничего не могу с собой поделать: сижу на лекциях и думаю, где ты? Ну почему ты отказался идти в универ вместе со мной? Ты же талантливый маг воды! А мог бы работать и с воздухом!

- Итак, я зарабатываю на жизнь …магией?

- Ну да, договариваешься с морем!

- А ты?

- А я – земляной. Правда, слабенький. А могли бы с тобой вместе…

- Ой, не начинай. Тебя же кто-то там за мной присылал? Или ты запамятовал?

- Да! – Корин вскочил с ящика и потянул меня к выходу из порта. – Работу тебе предлагают: фалеровские товары от ворья да порчи заклясть, да на амбаре заговоры обновить. Да дорогу спокойную кораблю по морю выложить. Идем, Мелин!

- А зачем уходить? Товары-то здесь, на складах лежат.

- Ты собираешься в таком виде идти в его солидную контору? А если там другие деловые люди будут? Оборванцу ведь и веры-то нет!

Я проворчала нечто нечленораздельное, но позволила ему увлечь себя на дорогу.


Глава вторая. Такси вызывали?


                         Заря уже окрасила изумрудно-желтыми цветами четверть неба, когда мы вышли за ворота. Темь и тени строений и складов остались позади, и я как следует смог разглядеть своего верного спутника. Лет ему приблизительно шестнадцать – восемнадцать. Ростом он был  ниже меня нынешней или, вернее сказать, нынешнего. Волосы темные, короткие, уложенные аккуратной прической. Бледное в утреннем холодном свете ровное овальное лицо, небольшой нос, немного припухлые юношеские губы с пробивающейся над ними щетиной, круглый подбородок с маленькой, но упрямой ямочкой и яркие карие глаза, преданно заглядывающие на каждом шагу мне в лицо. Хороший добротный сюртук, узкие брюки, заправленные в чистые сапоги, и белоснежная рубаха составляли резкий контраст с моим ободранным и пахучим видом: брюки типа шаровары были вымазаны в грязи, сапоги отсутствовали, рубаха с кружевами, когда-то серая, была заляпана пятнами всех цветов радуги и  размеров. На руке, в которую крепко вцепился Корин, кружева были оторваны совсем. Голые ступни саднило от всевозможных мелких камешков, то и дело попадающих под мои ноги на широкой проезжей дороге.