Разве красные появились уже возле пещеры? А если он убит, почему слуга сказал «там»?
Выйдя из ворот, они подошли к площадке неподалеку. Там горел костер. У костра на земле на чем-то вроде носилок лежал кто-то, чье лицо было закрыто суконным халатом. Площадку кольцом окружали воины Махсума. У изголовья трупа стоял, опустив голову, мрачный Мухаммед Ер. Махсум быстрыми шагами подошел к трупу, наклонился и приподнял халат.
— О боже, что это?! — закричал он.
— Когда мы поднимались, — сказал Мухаммед Ер, — сверху посыпались камни.
— Камни? Какие камни? Почему они не посыпались на твою голову? Почему раздавили моего друга? — Махсум крепко схватил Мухаммеда Ера за грудь и рванул к себе. — Говори, проклятый предатель!
— Я не предатель! — отвечал Мухаммед Ер, отрывая от себя руки Махсума. — Я ранен, ногу мне пробил камень, но я все же притащил его сюда! Если бы я был предатель, не пришел бы!
— Кто же сбросил эти камни?
— Кишлачные воришки… — сказал Мухаммед Ер. — Устроили на горе засаду и стали сбрасывать на нас камни. Ногу мне зашибли, не мог пошевельнуться. Я кинулся спасать гостя, но в это время камень попал мне в голову, и я упал. А когда пришел в себя и вытащил Низамиддина из-под камней, увидел, что воры уже обчистили его карманы и скрылись.
— Ладно, — сказал Махсум, в ярости поглаживая бороду, — это мы все проверим. Урунбай!
— Слушаю вас! — отозвался высокий силач, стоявший поблизости.
— Уведите этого предателя, хорошенько обыщите, осмотрите рану на ноге! А ты, Убайдулла, осмотри одежду Низамиддина-эфенди, не найдется ли что-нибудь в карманах — письмо или еще что-нибудь. Потом отнесите тело погибшего — положите под айван, прикройте чем-нибудь. Завтра похороним.
Отдав эти распоряжения, Махсум вдруг заплакал и, вытирая слезы платком, повернулся и пошел. Люди были ошеломлены, увидев его в таком состоянии, никогда до нынешнего дня никто не видел его слез, и даже представить себе не могли его плачущим. Медленно прошел он к себе во двор, вошел в мехманхану и приказал слуге никого к нему не впускать.
Мехманхана была немногим лучше комнаты, где жили женщины. На каменном полу лежал старый грязный ковер, вдоль стен сатиновые, ситцевые и из кустарной ткани одеяла, разноцветные подушки и курпачи. На вбитых в стену гвоздях висели винтовки и револьверы, в углу комнаты стоял пулемет на колесах, в другом углу — коробки и мешки с патронами. Комната была не только приемной, но и его личным складом оружия.
Войдя в комнату, Асад закрыл за собою дверь и, сев возле пулемета, тяжело вздохнул. Снаружи и в доме было совершенно тихо.