— Ну, хорошо, Атоулло сообщил только факты, в этом и состоит смысл письма от Давлятманд-бия.
— По-разному могут звучать сообщения подобного рода. Возможно, что ваш брат писал, поверив словам басмачей, допустим, что он не знает, да и не желает знать истину. Но послушайте дальше: «…оскорбили нас и унизили, и поэтому мы тоже подняли оружие…» — Турсун Ходжаев снова оторвался от письма и пристально посмотрел на Усманходжу, говоря: — То есть убили сотни мирных людей… Но слушайте дальше: «Мы не знаем никакого эмира, у нас нет с ним никаких дел…» — Турсун Ходжаев горько усмехнулся. — Да, но на деньги эмира, его оружием они творят свое грязное дело, прислушиваясь к его приказу. Нужно ведь трезво судить…
— Пожалуйста, товарищ Ходжаев, — прервал его Усманходжа, — если можете, читайте без толкований и пояснений.
— Постараюсь, — усмехнулся Турсун Ходжаев. — Это нервы шалят, с трудом сдерживаюсь, простите. Итак: «Мы не знаем никакого эмира… и знать его не хотим. Сами за властью не гонимся, но терпеть бесправие, несправедливость, гонения на нашу религию тоже не хотим. Нам нужно только одно — мудрое, справедливое правительство, мы не потерпим, чтобы власть в нашей стране была в чужих руках…»
— Ну и ну! — не выдержал Усманходжа.
— А! И вас проняло!
— Да уж… — пробормотал он. Турсун Ходжаев продолжал читать:
— «Мы будем бороться до тех пор, пока в нашей стране не останется у власти ни одного русского, и преклонения перед русскими не допустим».
Турсун Ходжаев отложил письмо.
— Ну, что скажете на это? Чем провинился русский перед Давлятманд-бием, русские трудящиеся? Мы, коммунисты и младобухарцы, избавили народ Бухары от ига и тирании эмира и его приспешников, обратились к Ленину, к русским с просьбой помочь нашей борьбе с угнетателями, и они протянули нам руку. Русские воины, не щадя своих сил, помогали нашему народу избавить страну от власти эмира, дали народу хлеб, одежду, орудия производства!.. Если бы не красные воины, разве Давлятманд-бий, Ибрагимбек и им подобные не задушили бы уже республику, не потопили ее в крови? Не сомневаюсь, что председатель диктаторской комиссии Восточной Бухары достаточно осведомлен… И все же попал под влияние контрреволюционеров!
— Из письма я этого не вижу! — как-то вяло произнес Усманходжа. — Не понимаю, почему вы так в этом уверены.
— Тот, кто делает подобные сообщения ЦК партии, правительству, — враг либо человек, попавший под чуждое влияние. Но послушайте письмо до конца, и, надеюсь, вы поймете.
— Пожалуйста, читайте!
— «Если правительство хочет с народом дружить, то оно должно снять со всех постов русских и поставить на их место мусульман…»