Дети зашептались.
— Кондрат мне был страшнее болотного Гарта. Тогда еще ворон не забрал его вэйнову душу.
— А зачем ворону его душа? — спросила девочка с голубой лентой в косицах, внучка Прохора. Она подошла к деду и забралась к нему на коленки.
Белобрысый соседский мальчишка Картыш, фыркунул:
— Души вэйнов слишком тяжелы, чтобы подняться в небеса. Вот птицы их и уносят к Боженьке.
Старик Прохор кивнул.
— А вы этого Гарта видели? — спросил Ефимка, рослый худой мальчишка. В ладони он перебирал маленькие камешки для игры в каток.
— Один раз, токмо. У хлеборобов в полях. Росточком он невелик был, а силен. Такую грозовую тучу унял, помню. Поднял над головой свою палку, крикнул тарабарщину какую-то — и нет тучи. Рассосалась вся.
— Ух ты! — выдохнули дети.
— Жаль, сгинул через год опосля колдун. Мертвецы округ его башни теперь хороводы водят.
В повисшей тишине девчушка на его коленях пропищала:
— Дед Прош, а Рич черного рыцаря видел.
Мгновенно поднялся ребячий гвалт:
— Брехня! Костыль заливает все! Он врет!
— На Гартову топь на двоих ногах-то не дойдешь. А он будто бы доковылял ночью на своей коряге, — Картыш сморщил веснушчатый нос.
Рич отвернулся. А Картыш продолжил:
— А если и правда. Как же он от рыцаря убежал? Ха-ха. Может, ты лягушку за утопленника принял, да и та бы тебя догнала.
Ребята захихикали.
Ну вот, опять. Тиса зажмурилась. В памяти, как кусочки мозаики, вспыхнули картинки. «Огни на болоте, две черные руки, шлем в тине, выпавший костыль». Тиса схватила голову руками, усилием воли останавливая калейдоскоп.
— Рич вас не обманывает, — дрогнувшим голосом произнесла девушка. — Он действительно был на болоте и видел рыцаря.
Дети раскрыли рты от удивления. Рич повернулся к Тисе, в глазах мальчишки светилась благодарность. Зато вопросительный взгляд Агапа сделался столь красноречивым, что девушка прошептала старику на ухо удрученным голосом:
— Дед Агап, я снова вижу.
— Пойдем-ка, Тиса, чаю вскипятим, — Агап поднялся со скамейки. — И ты, дружок, зайди-ка в дом, — сказал старик Ричу.
Тиса сдвинула сетку от мух и вошла в дом за стариком и ребенком. Половицы заскрипели под их шагами. Потолок был низковат, и если бы Тиса подняла руку, то пощупала бы его старую штукатурку. В тесной кухоньке Агап налил из высокого жбана воды в чайник и поставил на печь. Через решетку печи видно было, как тлеют угольки, зарывшись в золу.
Тиса и Рич молча ждали. Лекарь, хмуро сдвинув кустистые брови, перевел взгляд с Тисы на Рича.
— Это правда, Рич? Ты был на болоте? — строго спросил Агап.
Тиса едва расслышала, как мальчишка прошептал себе под нос: