Появилась Уля, чтобы уложить Тисины волосы в прическу.
Либо Тиса забыла, как больно укладываются локоны на затылке, либо Уля сегодня была в ударе.
В итоге в зеркале сидела девушка с гладко зачесанными к макушке каштановыми волосами, и на той самой макушке торчал пучок круто завитых локонов.
— Я похожа на морковную ботву, — сказала Тиса.
— Ну как хотите. Я старалась, — проворчала Уля.
Не сказать, что прическа понравилась Тисе, но сама она лучше не сделала бы. Тиса улыбнулась Уле в зеркале:
— Спасибо. Я только заметила, что ты сегодня в бабушкиных сережках. Идешь гулять?
В розовых ушках Ули действительно блестели аметистовые серьги, которыми, как знала Тиса, владелица очень гордилась и надевала по особенным случаям. Уля отложила щипцы и гребень:
— Да. Девчонки зовут, — не вдаваясь в подробности, ответила девушка.
Тиса достала из шкатулки две серебряные шпильки, в виде лилий, — память от мамы. Девушка подержала их в ладонях, прежде чем отдать Уле:
— Мне кажется, они подойдут к платью.
Уля воткнула шпильки в основание пучка. Затем собрала метелкой волосы с пола в савок и удалилась.
Тиса стала надевать платье, и с ужасом заметила, что на левом манжете оборвано кружево.
— Тиса! — тут услышала девушка крик Камиллы за дверью. — Поторопись, Лазар Митрич уже теряет терпение.
— Сейчас, иду! — крикнула Тиса в ответ. Она и так затянула со сборами, в отместку отцу за шпиона.
Что же делать. Тиса огорченно цокнула языком. Пришить кружева она точно не успевала. Да и нитки такого цвета не найдутся во всей части. Пришлось снимать платье и надевать коричневое, закрытое под горло.
Тиса посмотрела в зеркало и погладила наручные часики на запястье:
— Да, мама, не все получается так, как мы хотим.
Она закрыла глаза, представив мамин поцелуй на своем лбу.
На улице уже сгущались сумерки. И на проходной горел фонарь. Отец и Кубач ждали ее в коляске. Кубач приветливо кивнул Тисе. Витер не встретил ее у крыльца, вопреки ожиданию Тисы. Он сидел в седле и курил папиросу в мундштуке:
— Добрый вечер, Тиса Лазаровна. Приятно вас видеть, — кивок в ее сторону.
В темноте она не разглядела его глаз.
— Садись, Тиса. Едем, — раздраженно бросил отец.
Надо ли говорить, что на козлах снова сидел отцов «шпион»?
Особняк Лавра встречал гостей при въезде рядом фонарей, зажженных по случаю. Окна первого этажа светились, доносились голоса и музыка. На лестнице Витер предложил Тисе свой локоть. Она не стала отпираться. Пока ступеньки скрипели под ногами, девушка удивленно скосила глаза на своего спутника. Витер прихорошился. Парадный мундир, вычищенный до блеска, сидел на нем идеально.