Звенела музыка, но гости не танцевали. Сбились в кучки. Увлеченный беседой с таможенниками, Витер не заметил ее появления. Девушка почувствовала, что ей не хватает свежего воздуха. Лицо пылало огнем. Тонечка, завидев Тису, остановилась:
— Девочка, ну как тебе вечер? Как Филипп хорошо танцует, не правда ли?
— Лучше некуда, — процедила Тиса через зубы.
Тонечка не успокоилась и зацепила проходящего мимо шкалуша.
— А вам, милый юноша, понравился праздник? Какое колдовство Филипп показал! Вы же наверно в своих скалах ничего подобного не видели?
Шкалуш поклонился, улыбаясь:
— Да, никогда такого не видел! Вечер бесподобен, Антонина Сергеевна.
Трихон перевел взгляд на Тису, и лицо его посерьезнело.
— Ах, какой милый мальчик, — улыбнулась Тонечка. — А вот и они, — Тонечка помахала ручкой вошедшим вэйну и его матери. — Ордосия Карповна! Ордосия Карповна! Я только сейчас говорила Тисе, как же хорошо танцует ваш сын.
— Да, моему мальчику давал уроки сам танцмейстер Ян Ре, — Ордосия Карповна взяла с подноса желе с винной вишенкой. — Надо сказать, Филиппушка ужасно не любил эти занятия, и часто сбегал. Пока я лично не взяла все в свои руки и не стала присутствовать на каждом уроке танцев. Сколько я труда в сына вложила, только Единый знает. Но я справилась: Филип получил лучшее воспитание.
— Часто родители стараются дать детям то, чего сами лишены, — произнесла Тиса.
Тонечка ахнула, прикрыв рот ладонью. Вэйн уставился на Тису с интересом. А шкалуш отвернулся.
Ордосия Карповна вонзила в Тису стеклянный взгляд. Острый нос женщины готовился заклевать «несносную девицу» немедленно.
— Милочка, мое воспитание на самом высоком уровне, не сомневайтесь. А вы! Постойте… — женщина открыла рот от внезапной догадки. — Да вы же та оборванка, что…
Она так сжала чайную ложечку тонкими пальцами, что та не выдержав напора, щелкнула по стеклу вазочки. Вишенка из желе взмыла и опустилась прям на длинный нос Ордосии Карповны, после чего скатилась вниз и нырнула в горловину платья.
Что тут началось. Тонечка кинулась с платком к измазанному носу столичной гостьи. Та стала отмахиваться. Филипп тщетно пытался успокоить мать. Бросив компанию, девушка направилась к перилам террасы. За ней по пятам следовал Трихон.
Сад дохнул навстречу прохладой и запахом осенней листвы.
— Смешно вышло, — сказал шкалуш.
— Да, немного, — улыбнулась грустно Тиса.
Трихон облокотился на перила.
— Кроме вас, все словно с ума посходили от этого вэйна. Везде так и слышно: Филипп, Филипп, Филипп. Как эхо в скалах.
— Я не люблю вэйнов.
Трихон склонил голову: