— Да вот пару минут назад, в комнате, — я вздохнула и горестно спросила: — Совсем на психа похожа, да? Я знаю… Но страшно, блин! Я так даже Пиковую даму в детстве не боялась.
— Сейчас посмотрим, — тёмный князь развернулся и не спеша направился вниз. Я держалась за его спиной. Он вошёл в мою комнату, щелчком зажёг свет.
— Я его не выключала, — пискнула я, не торопясь переступать через порог.
— Заходи, — любезно пригласил Айлин, остановившись у окна.
Я вошла, прислушалась к своим ощущениям. Ничего. Тишина и покой.
— Чувствуешь что-нибудь подозрительное? — спросил маг.
— Нет, — я покраснела и уставилась в пол, чувствуя себя полной идиоткой.
— Вот и славно, — обойдя меня, князь прикрыл за собой дверь.
Я присела на кровать, ругая себя последними словами. Ну всё, точно пора сдаваться в палату с мягкими стенами. С манией преследования там самое место. И тут чужой взгляд возник снова, раздражённый, обжигающий. И снова уставился в спину, так близко, что ещё секунда, и… Вскрикнув, я одним прыжком оказалась у двери и выскочила в коридор, едва не упав.
— Я так и думал, — негромко произнёс Айлин, прислонившийся к стене метрах в полутора от моей двери. — Как близко этот взгляд был сейчас?
— Прямо за мной, — выдохнула я, борясь с желанием разрыдаться от пережитого ужаса.
— Понятно, — маг замолчал.
— Это не паранойя? — с надеждой спросила я. — Не игра воображения?
— Нет, светлая, — отозвался тёмный князь. — Скажи, как ты умудряешься постоянно влипать в неприятности?
— Талант, сэр, — попыталась отшутиться я.
— О да, причём редкостный, — согласился он.
— Всё совсем плохо? — тихо спросила я.
— Нет, — он подошёл ко мне. — Но с какой стати я должен тебе помогать?
— Потому что ты уже это делаешь, — я нахально посмотрела в тёмно-фиолетовые глаза.
Сейчас взгляд князя был спокойным, холодным, даже отстранённым. Ни намёка на тот огонь, разгоравшийся в них на озере. Похоже, он действительно всего лишь играл, наслаждаясь моей реакцией. А теперь снова был самим собой. И следующие слова мужчины подтвердили моё предположение.
— Светлая, я могу потребовать за это плату, — предупредил Айлин. — Альтруизм — это не моё.
— Тройное «да», к примеру? — поинтересовалась я.
А что, пропадать, так с музыкой. Не зря же Виссер намекал, что тройное «да» — что-то очень нехорошее. А с Айлина, раз уж он заговорил о плате за свою помощь, станется заявить в качестве этой самой платы какую-нибудь гадость.
— Этого я просить не могу, — он усмехнулся. — Ты хоть знаешь, что это значит?
— Нет, — призналась я. — Неужели что-то паскудней договора на год?