Дальнейший обмен впечатлениями и воспоминаниями больше всего напоминал бурный поток, прорвавший плотину умолчания. Каждой нашлось, что сказать, обилие натуралистических деталей вовсе не смущало ни говорящих, ни слушающих; искренняя заинтересованность придала силу и звучность голосам; они позабыли и об остывающей еде, и о хороших манерах и беззастенчиво перебивали друг друга, а шум стоял такой, что было вообще непонятно, как они умудряются различать в нем чужие и свои слова.
– Интересненько! – попав в случайную паузу, насмешливо произнесла Гюзель и оглядела приятельниц хитрым проницательным взглядом. – Очень даже! Чувствуете, что получается? Ты ведь, Элиф, в прошлый раз жаловалась на самочувствие, правильно? Значит, нас уже сколько? София, Семра, ты и я. Ничего себе. Эпидемия просто! Чем это ты нас кормила, Эминэ? А в позапрошлый раз – кто?
Началось.
Это началось помимо ее воли, и Айше, расслабившаяся после уверений Элиф, что никто ничего не заметил, отвлекшаяся на другие разговоры и наблюдения, оказалась, как ни странно, совершенно не готова к открытому обсуждению того, ради чего, как считается, она сюда явилась. Вырядилась в лучшее, дорогое платье, несла в замерзающей руке туфли, делала прическу и тратила драгоценный свободный вечер.
– Неужели ты не можешь вспомнить, кто был первым? – спрашивал потом муж. – Кто все-таки задал этот вопрос Семре? Как ты могла не обратить внимания, если сама собиралась его задать?
– Кто первым заговорил об отравлениях? А кто спросил госпожу Семру? – спрашивал каждую из них полицейский, когда дело дошло до официальных допросов. Каждую, потому что если ты не помнишь, что говорили другие, то можешь вспомнить, что говорил сам. Кто-то же произнес эти слова. Но, случайно или нет, те из них, кто имел на этот счет определенное мнение, приписывали этот вопрос друг другу или той, у которой уже нельзя было получить подтверждение или опровержение.
– Какая разница кто? – горячилась Айше, не любившая, когда муж имел основания сомневаться в ее памяти или интеллектуальных способностях. – Очевидно же, что убийца ни в коем случае не стал бы привлекать внимание к этой теме и к себе в связи с ней. Могу точно сказать, что это не были мы с Элиф: мы договорились не касаться этой темы первыми. И это не были Илайда и эта девушка… прислуга… не помню, как ее звали, потому что к Семре обратились на «ты» и весьма фамильярно. Но ты мне все-таки объясни, бестолковой: какая теперь разница – кто?! Может, этот разговор вообще чистая случайность и к делу не относится?