Но тем не менее Грей отказывался сдаваться, хотя проходила неделя за неделей.
– Коммандер…
Трипол ожидал ответа.
– Нет, капитан, – мрачно признался Грей, – больше ничего такого не было.
Трипол помолчал, а потом заговорил более медленно:
– В таком случае, коммандер, возможно, следует поставить на этом точку. Так будет лучше для всех. – Его голос смягчился. – А что с Кэт, женой вашего напарника? Как она переносит все это?
Это было самое болезненное, и Грею было мучительно сообщать Кэт о случившемся. Но разве мог он этого не сделать? Монк был ее мужем, они растили маленькую дочь Пенелопу. И все же, может, он поторопился? Кэт выслушала рассказ Грея стоически. Прямая, как струна, она стояла в черном траурном платье, и только глаза выдавали ее горе. Она понимала: надежда когда-нибудь вновь увидеть мужа слаба, почти призрачна. Кэт взглянула на Пенелопу, сидевшую в салоне черного лимузина, а затем вновь перевела взгляд на Грея. Она не произнесла ни слова, лишь покачала головой. Она не хотела цепляться за эту соломинку надежды, понимая, что, если та подведет, она не сможет пережить потерю Монка во второй раз. Это уничтожит ее, а она сейчас была и без того раздавлена. Кроме того, Кэт должна была заботиться о Пенелопе. Дочь была единственным кусочком Монка, оставшимся у нее, человечком из плоти и крови, а не каким-то фантомом.
Грей все это понял и продолжил расследование уже на свой страх и риск. С того дня они с Кэт больше не разговаривали. Это было чем-то вроде молчаливого пакта. Она не хотела слышать от него никаких новостей до тех пор, пока дело не разрешится – в ту или иную сторону. Правда, несколько вечеров с Кэт и ее крошкой провела мать Грея. Она ничего не знала про SOS, но чувствовала, что с Кэт что-то не так.
«Ее будто что-то преследует» – так она сформулировала это.
Грей знал, что преследует Кэт.
Несмотря на решение, принятое ею в тот день, она все же ухватилась за тонкую ниточку надежды. То, что отмел ее разум, отказывалось отпускать сердце, и это мучило ее.
Ради блага Кэт, ради семьи Монка Грей должен примириться с жестокой реальностью.
– Благодарю вас, капитан, за все, что вы сделали, – наконец пробормотал он.
– Это вы сделали для него все, что могли, знайте это. Но наступает момент, когда нужно двигаться дальше.
Грей прочистил горло.
– И примите мои соболезнования в связи с гибелью вашего человека.
– А вы – мои.
Связь разъединилась. Грей долго стоял в молчании, а затем подошел к шкафчику напротив и положил ладонь на его холодную металлическую поверхность. Холодную, как могила.