Я очень люблю играть сонаты Бетховена (как фортепианные, так и скрипичные).
Когда я это делаю, то передо мной возникает сам Людвиг ван Бетховен. Его Душа настолько реально общается с моей, я так остро чувствую этот контакт, что если после игры я открываю какую-нибудь книгу, в которой написано о том, что Бетховен умер в 1827 году, то меня охватывает непередаваемое чувство веселья. Ах, вот как! Умер, значит?
Да я ни с кем и никогда так близко не общался, как с Бетховеном! И не далее как только что!
И я ведь точно знаю, что я нисколько не больной психически человек. Я ни на секунду не шизофреник.
Но когда я пишу об общении с Бетховеном, то, клянусь, это не фигуральное выражение.
В каждой фразе, в каждом движении Бетховен раскрывается мне, поправляет меня, иногда смеется надо мной.
Я чувствую каждую линию его мысли, я поддерживаю его, восхищаюсь им, удивляюсь ему, спорю с ним. Иногда он грубоват, иногда настолько глубок, что мне кажется: я не успею в ЭТОЙ ЖИЗНИ добраться до всей глубины его мысли.
И тогда я как никогда четко осознаю, что НЕТ ТАКОЙ СИЛЫ, которая способна разорвать наши с ним отношения, встать между нами и сказать:
ХВАТИТ!
ТВОЕ ТЕЛО БОЛЬШЕ НЕ СПОСОБНО ОБЩАТЬСЯ С НИМ ПОСРЕДСТВОМ ФИЗИЧЕСКОГО ПРИКОСНОВЕНИЯ К СКРИПКЕ И РОЯЛЮ!
И МЫ ПРЕРЫВАЕМ ЭТО ОБЩЕНИЕ. НАВСЕГДА!!!
И тут я понимаю, что этим разрушается не логика (логикой я хорошо понимаю, что физическая возможность ИГРАТЬ БЕТХОВЕНА прекратится),
НО РАЗРУШАЕТСЯ ЭТИКА.
Ибо если кто-то считает возможным разрушить этот контакт, то сие есть нарушение вселенской морали.
А вселенская мораль – это не движение смычка по струнам или пальцев по клавишам, это
ПРАВО НА НЕПРЕРЫВНОЕ ДУХОВНОЕ ОБЩЕНИЕ.
Если человека можно так запросто лишить этого права, то это значит, что мировое устройство нелепо, антигуманно и бессмысленно.
Отказываемся от Бетховена.
Или, например, вернемся к стихотворению Пастернака «Ночь». Прочтите его в этой связи еще раз.
Я – летчик, уходящий в небо. Я «утонул в тумане, исчез в его струе».
Вот вам тайная аналогия с тем, что мы называем Смертью.
Летчика нет, ибо он «утонул», «исчез». Но только с точки зрения земного наблюдателя.
А затем начинается РАСШИРЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА.
И ПРОСТРАНСТВО ЭТО РАСШИРИЛОСЬ ДО ТОГО, ЧТО МЫ СПОСОБНЫ НАБЛЮДАТЬ КРЕН МЛЕЧНОГО ПУТИ, ДРУГИЕ ВСЕЛЕННЫЕ, А ЗАТЕМ ВНОВЬ ВСТРЕЧАЕМ ИСТОПНИКОВ, КОТОРЫЕ, КАК И НА ЗЕМЛЕ, НЕ СПЯТ НОЧЬЮ, ИБО ДОЛЖНЫ ПОДДЕРЖИВАТЬ ЭНЕРГИЮ ГОРЕНИЯ ЗВЕЗДНЫХ СКОПЛЕНИЙ (материков).
И в результате своего путешествия во времени и пространстве «исчезнувший», «утонувший» видит «крытый черепицей» старинный чердак, где «кому-нибудь не спится».