— Он же ее покалечит! — закричал Мойше.
— Нет… нет… ей приятно, — мягко ответила Рахиль, не сводя глаз с лошадей на лугу.
Они стояли молча, пока не раздался голос матери:
— Дети! Поторопитесь, пожалуйста, пока молоко не скисло.
* * *
Потом они стали играть в прятки. Мойше притаился под грудой одежды, висевшей за кухонной дверью, и беззвучно хихикал, глядя, как сестра пошла совсем в другую сторону. Вдруг он услышал голос отца и заглянул в щель между косяком и дверью.
— Почему ты не слушаешь радио?
— Больше не могу, — отвечала мать, штопавшая за столом носки. — Я должна поговорить с тобой.
— О чем же?
— Знаешь, — сказала мать, — сегодня была случка… Серый и гнедая.
— Ну и прекрасно. Я рад, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
— Дети на это смотрели…
— И?..
— С большим интересом.
— Это невинный интерес. Дети должны усвоить, что на свете есть не только жизнь и смерть. Есть еще и любовь, разные ее виды. Ты не думаешь, что им пора знать об этом?
Мать сидела, не поднимая глаз от штопки.
— Я думаю, что Мойше — уже большой мальчик и должен спать отдельно… Надо его перевести на чердак.
Отец громко расхохотался:
— Что ж, и это — жизнь.
Мойше очень не понравилось то, что он услышал. Зачем это ему спать одному, без Рахили?
Но в тот же вечер он понуро перетащил свои пожитки по деревянной лестнице наверх, на чердак — темный, затхлый, с крохотным оконцем, выходившим на двор и конюшню. Просто какая-то темница. Тяжелые стропила нависали над головой — того и гляди, раздавят — и словно пригибали ее вниз. Мимо прошмыгнула крыса, и Мойше, хоть никогда не боялся их, вздрогнул и отдернул руку. Ему так хотелось опять оказаться внизу, на широком соломенном тюфяке рядом с Рахилью, почувствовать себя под ее защитой, прижаться к ней…
Он лежал, стараясь не расплакаться, и вдруг услышал осторожные шаги по лестнице. В дверях появилась голова сестры, и Мойше заткнул себе рот, чтобы не завопить от радости. Он не сводил с нее глаз, а Рахиль достала из кармана огарок свечи, зажгла его, присела на кровать и начала читать его любимую сказку: «…вдруг подул сильный ветер, и что-то попало Каю а глаз. Герда попыталась вынуть соринку, но Кай вдруг закричал: „Какие противные розы!“, — потом сломал розовый куст, пнул ногой цветочный горшок и убежал…»
— Рахиль, — перебил он ее, — у нас тоже сегодня был сильный ветер… Посмотри, может, и мне что-нибудь залетело в глаз, — и он подставил ей голову.
Рахиль с улыбкой склонилась к нему, поцеловала в лоб:
— Ничего у тебя там нет, никаких осколков злого зеркала. А теперь спи, — и задула свечу.