Но ничего не происходило. Никто не пытался наброситься на меня из кромешной тьмы, никто не старался залезть ко мне на дерево.
А затем снова застрекотал сверчок и я, поняв, что жизнь продолжается, позволил себе немного расслабиться. Темнота рассеивалась, уступая первым лучам восходящего солнца. Неподалеку защебетала ранняя птичка. И я, прислонившись к спасительной ветке, наконец заснул.
Я снова брел по пескам, пугливо озираясь и подпрыгивая от малейшего шороха. Воспоминание о неизвестных подземных тварях было еще слишком свежо в моей памяти. Да и ночной гость не добавил приятных ощущений.
После того, как мне удалось поспать на своем насесте, ухватив несколько рассветных часов, прошел уже почти целый день. Сон несколько сгладил ночной страх, вдобавок, немного поразмышляв, я пришел к выводу, что гость, кем бы он ни был, не очень любит дневной свет – поэтому и не появляется в светлое время суток. А это значит, что мне нужно спускаться и как можно быстрее идти вперед, надеясь, что до заката отыщется новое убежище.
Вот я и шел, потихоньку подъедая по дороге скудные припасы. Полоска леса окончательно уступила место пустыне, которая теперь упиралась прямо в берег моря. Идти стало сложнее, но, в целом, терпимо – той жары, что сопровождала меня при бегстве из Хрустального, уже не было, подкрепиться было чем, в общем – благодать, а не переход. Еще бы нога не болела – было бы совсем хорошо.
Сначала я боялся, что ночной гость вернется и догонит меня. Но часы шли, а никто, кроме вездесущих морских птиц, за мной не следил. Затем, когда светило начало клониться к закату, я начал задумываться о приближающемся вечере. И мысли эти были не очень приятными – если я не найду в этих песках укрытия, ночевать мне придется в море. Лучше окоченеть, стоя по горло в уже холодной осенней воде, чем отправиться кому-то неизвестному на корм.
Но в море лезть мне, понятное дело, не хотелось, поэтому я все ускорял и ускорял темп, нагружая и без того ноющую ногу.
Увы, сумерки опустились на побережье, а ничего похожего на укрытие я так и не нашел, продолжая упорно топать по пескам и постоянно прислушиваясь.
Вокруг начла быстро сгущаться темнота, но ничего до сих пор не было слышно. Впрочем, это нервировало меня еще больше – воющий враг выдавал свое месторасположение, враг же молчащий мог прятаться за соседним пригорком, уже предвкушая момент, когда вонзит когти в мою плоть. Был, конечно, вариант, что меня уже никто не преследует, но я предпочел на это не рассчитывать.
Потихоньку снова начались небольшие барханы, идущие перпендикулярно берегу и заставлявшие меня яростно ругаться каждый раз, когда приходилось забираться на новый склон. Даже редкое зрелище начавшего светиться в темноте моря, открывавшееся с покоренных мной песчаных гребней, не трогало сердце – мне хотелось спать или же, хотя бы, просто лежать и отдыхать, но не ползать по пустыне.