. Она никак не могла, да и не хотела мириться с этой мыслью. Конечно, в душе Пелагея Петровна гордилась дочерью, ее настойчивостью, смелостью. Трусливые люди в авиацию не идут, это она понимала. Да и орден, который был на ее груди, говорил о том, что дочь на фронте воюет умело. Только вот ранение Ольги очень взволновало Пелагею Петровну.
«Могут ведь убить. Это война». Она и раньше с тревогой думала об этом, но за работой, в сутолоке жизни как-то все забывалась, а теперь эти мысли снова лезли в голову. Она знала, что поправить ничего уже нельзя, Ольга не отступится, но, как и всякая мать, она беспокоилась, переживала, хотела дочери в жизни только добра и счастья.
«А в чем оно, счастье? Может, для нее летать – это и есть то самое счастье?» – потихонечку успокаивала она себя, прислушиваясь к веселому смеху внука и дочери за стеной.
Пошла на кухню готовить ужин.
За столом пили чай, ели бутерброды с колбасой и маслом, слушали словоохотливого Сережу. Ольга заметно преобразилась, на щеках появился румянец, в глазах светилась радость.
Пелагея Петровна украдкой поглядывала то на внука, то на дочь и чувствовала, как умиротворенная теплота обволакивает сердце.
«Пусть летает… Пусть летает… Что же теперь делать? Видно, судьба ее такая. Только веди себя там, доченька, по совести, не срами себя. А мы уж как-нибудь проживем тут. Глядишь, и тебя дождемся. Летай, бей проклятых иродов…»
5
У дома на лавочке сидела Надя, пришивала к гимнастерке воротничок. Рядом стояла, нервно теребя пилотку, растроенная Аня. Она узнала сегодня от врачей, что Ольгу хотят отстранить от полетов на ПЕ-2 и перевести в легкомоторную авиацию. Это известие ее ошеломило. Ей было жаль Ольгу. Да она и сама не представляла, как будет летать с другой летчицей: до того привыкла к Ольге.
«Пусть переводят и меня. С другими летать я не буду!» – горячилась она.
У соседнего дома залаяла собака. Надя отложила шитье, прислушалась.
– На кого она там лает? Видно, чужой кто-то.
Аня вышла за калитку, увидела Ольгу.
– Оля! – кинулась ей навстречу. – Наконец-то! Заждались тебя…
– Насилу добралась… Как вы тут? – присев па лавку, спросила Ольга.
– Летаем помаленьку, – блеснула карими глазами Надя, обнимая Ольгу. – У мамы была?
– Была, была… – Ольга достала из чемодана письма, свертки, коробки, раздала девушкам. – Получайте свои подарки.
Аня развернула письмо, быстро забегала по листу глазами.
– Все обо мне волнуется, – складывая письмо, тоскливо проговорила Аня. – Мама, мама…
Надя оторвалась от своего письма, глухо проговорила:
– Для них мы всегда дети.