Полковник Растокин вместе с другими пассажирами вышел из аэровокзала. Солнце пекло по-летнему жарко, асфальт под ногами был мягким, податливым. В голове полковника теснились воспоминания о прошлом, и как он ни старался отвлечься, забыться, события давно минувшей войны возникали сами по себе, вызывая в душе смятение и боль. У трапа их встретила молоденькая девушка с повязкой на рукаве. Пассажиры протягивали ей билеты. Она привычным движением отрывала контрольные корешки, приветливо приглашала в самолет.
Отыскав свое место в салоне, Растокин снял фуражку, положил ее на полку, сел в кресло, блаженно вытянув уставшие за день ноги. Рядом с ним грузно опустился в кресло плотный, кряжистый парень лет тридцати. По его загорелому лицу, коричневой шее было видно, что летит он с юга, где, видимо, проводил отпуск и теперь возвращался домой.
Он вытащил из портфеля булку, копченую колбасу, помидоры, аккуратно разложил все на маленьком откидном столике и, повернув к Растокину кудлатую голову, доверительно проговорил:
– Извините, товарищ полковник, чертовски проголодался и дико устал. Времени в Москве было мало, а дел… Столько заказов! Провинциалы, в столице бываем редко. Попадешь сюда и носишься, словно молодой теленок, сорвавшийся с привязи.
Запустили двигатели. В салон вошла та самая девушка, которая проверяла билеты, объявила условия полета, состав экипажа, пожелала счастливого пути.
Сосед Растокина довольно быстро управился с колбасой, помидорами, собрал кусочки хлеба в целлофановый мешочек, положил в портфель. Затем откинул спинку мягкого кресла, удобно устроился в нем. Вскоре Растокин услышал его сонное посапывание и храп.